Но он отворачивается и уходит.Эта маленькая сценка с демонстрацией вежливых манер оставляет у меня некоторую озабоченность. Я говорю себе, что курчавый меня узнал. У него не было никаких причин зажимать меня в тамбуре. По-моему, он еще был на улице Аббесс, когда я явился к Ферди. Он понял, что я полицейский, и, увидев меня в ресторане, решил, что я пришел примерить ему стальные браслеты. Он струхнул и, чтобы выиграть время, заблокировал дверь ногой.Да, объяснение, очевидно, верное, но тогда выходит, что я раскрыт!Волна жара заставляет мой лоб покраснеть. Кажется, я вам как-то говорил, что среди моих многочисленных достоинств одно отсутствует напрочь… Когда что-то не так, я готов снести мост Александра III.Я вдруг спрашиваю себя, куда во время этой сценки девалась малышка Хелена.Осматриваю зал, но ее не видать. Поскольку в заведении есть второй выход, я говорю себе, что она меня одурачила и что я крепко проржавел на юге! Пора в отставку, ловить рыбу, а то даже плотва, едва взглянув на мою морду, узнает во мне легавого.Я дохожу в своих грустных мыслях до этого места, когда мои глаза начинают сигналить морзянкой: из подвала выходит Хелена. Она садится за столик и берет меню, которое ей протягивает официант.Уф!Ко мне подходит метрдотель.— Будете ужинать? — спрашивает он. Почему бы нет, в конце концов?— Пожалуй, толстячок. Но сначала я спущусь позвонить апостолическому нунцию.Я спускаюсь по лестнице в подвал. В этом королевстве унитазов и телефонов царствует миловидная маленькая толстушка пожилого возраста.— Полиция, — говорю, доставая удостоверение. Это слово я не произношу всуе. Только когда уверен, что оно может произвести на собеседника магический эффект. Как в этом случае. Мадам Пипи играет испанский романс своей вставной челюстью с такой скоростью, с какой несется на зеленый свет скорый поезд. Вдруг она понимает, что благодаря мне у нее будет что рассказать внукам, перед тем как сыграть в ящик. Она становится любезной.— Чем могу помочь, господин инспектор? Поскольку я не помешан на иерархии, то не обращаю внимания на ее ошибку.— Отсюда только что вышла молодая женщина в сером пальто и желтом свитере. Видели?— Да.— Она заходила подкраситься или позвонить?— Позвонить.Я смотрю на кабины и вижу, что в них автоматические аппараты, то есть звонящие сами набирают нужный номер. Черт! Ничего не получится.— Вы знаете, по какому номеру она звонила?— Нет..Я делаю свою праздничную улыбку, которая заставляет красавиц сообщать мне, что муж уезжает на охоту, она остается одна, а ключ будет под половичком.— Кажется, в этом фамильном склепе развлечений маловато, верно? Так что вы — просто чтобы развлечься — немного прислушиваетесь к болтовне красивых куколок?Она краснеет.— О, месье!— Послушайте, — говорю я ей, — бывают случаи, когда любопытство — это достоинство. Может быть, вы уловили обрывки фраз, даже сами того не желая… Уверен, что у вас хорошая память.— Ну…— Она разговаривала с мужчиной?— Не знаю… Она говорила не по-французски… Моя злость вмиг поднимается к горлу. Должно быть, мое лицо показывает температуру лучше термометра, потому что мадам Пипи непроизвольно отшатывается. Таковы все женщины. Чешут языком, чтобы показаться интересными, а в подавляющем большинстве случаев сказать ничего не могут.Я собираюсь подняться, бросив на почтенную женщину последний грозный взгляд, когда та, собрав храбрость в кулак, чтобы она не упала, говорит мне:— Не знаю, на каком языке она говорила, но постоянно повторяла в разговоре одно французское слово..— А, — шепчу. — И что это было за слово?— Гриб.— Пардон?— Гриб.Это меня удивляет.— Гриб?— Да.На этот раз я оставляю мадам Пипи.Хелена кладет в рот устрицу. Отличная идея. Я сажусь недалеко от нее и заказываю то же самое.Жуя, я любуюсь ею. Не устрицей, конечно, а Хеленой. С моего места ее видно в три четверти оборота. Приятное зрелище. Какой профиль! А к нему есть еще второй, под пару! Жаль, что она занимается темными делишками…Я высасываю свой стаканчик пуйи.В конце концов, нет никаких доказательств, что она запачкалась. Заподозрить ее заставила нас, патрона и меня, простая дедукция. Может, рядом с ней Белоснежка покажется дешевой потаскушкой…Вот только один факт противоречит этому оптимизму. Я не думаю, что можно отнести на счет случайности одновременное присутствие в ресторане Хелены и курчавого со взглядом слепого.В общем, как говорится, поживем — увидим.За десертом происходит нечто новое: за столик милашки садится красавчик. Это высокий блондин лет сорока, похожий на донжуана из немого кино.Он начинает что-то Нежно нашептывать Хелене, а та, кажется, млеет от его трепа и награждает его улыбками размером с почтовую открытку. Он суетится, делает деликатные жесты, не помнит себя… Еще немного, и он выпьет воду из вазы с цветами…Если дела пойдут на такой скорости, они скоро отвалят; им нужно многое сказать, а еще больше сделать наедине…На всякий случай я расплачиваюсь и возвращаюсь в мою машину. И правильно делаю. Не успел я сесть за руль, как появляются они.Слежка возобновляется, но ненадолго. Парочка останавливается на улице Курсель и заходит в неброский дом, кажущийся мне одним из тех местечек, куда месье и дамы, не состоящие между собой в браке, приходят поиграть в папу-маму. После того как они вошли в дверь, я считаю до шестидесяти — это наилучший способ сделать минуту — и нажимаю на ручку двери.Как и предполагал, я оказываюсь в просторном холле, застеленном коврами и заставленном кадками с растениями. Появляется дама слишком респектабельного вида… Она выглядит дамой-патронессой с легкой примесью вульгарности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29