Он также участвовал в разборках между бандами, но еще ни разу не влезал в то, что мы называем крупным делом.То, что его имя всплыло в данном случае, меня несколько озадачивает.Пока я размышляю, девица немного приходит в себя… Она тяжело дышит, пытаясь восстановить дыхание.Выглядит она по-настоящему жалко. Ее вид разорвал бы сердце даже судебного исполнителя, если бы у судебных исполнителей было сердце.— Еще один момент, сладкая моя: ты знала, что лежит в конверте?Она икает с невинным видом.— Я — нет… Джо мне просто велел обращаться с ним поосторожнее и предупредить на почте, что в нем хрупкий предмет!Вот сволочи! Разумеется, малышка Тротуар не знала о содержимом конверта. Ее парень не счел нужным ее информировать. Он послал на почту ее, потому что боялся, что адская машина рванет в тот момент, когда на письмо будут ставить штемпель… Вот трусы! Храбрятся только потому, что ходят с пушками, но бросаться в воду спасать утопающего не станут. И отговорка известна: они не умеют плавать!Я смотрю на прекрасную брюнетку. После купания она немного поблекла.— Ты работаешь на Падовани?— А вам-то что?— Ты что, принимаешь меня за английскую королеву?— А если да?..В ней что-то происходит. Просыпается то, что должно было проснуться уже давно: любопытство. До сих пор у нее не было времени задавать вопросы, все шло слишком быстро… Она шла от сюрприза к сюрпризу; от тревоги к испугу… Но теперь она спрашивает себя, что значит мое поведение.— Так, значит, ты не в курсе того, чем занимается твой мужик?— Он не трепло…— Ты слышала о найденной на рынке отрезанной голове?Она становится зеленой, как салат, и бормочет:— Это брехня!— Что ты говоришь! А тебе известно, что лежало в конверте, с которым надо осторожно обращаться? Бомба, моя дорогая… И эта штуковина убила хорошую девушку, которая в своей жизни не обидела даже мухи. Я думаю, что твоему Падовани придется за это заплатить… Где можно найти этого джентльмена?Снова молчание. Какой неразговорчивый экземпляр!— Хочешь повторения сеанса в биде? Я знаю, что у тебя хорошая дыхалка, но все-таки… В любом случае, заговоришь ты или нет, я возьму его еще до вечера… Ну так что?Она опускает голову.— Я не стукачка, — заявляет она. — Он мой мужик, а сдавать своего мужика непорядочно!— Замечательно…Я достаю из кармана пару складных ножниц, которыми стригу себе ногти, беру большую прядь волос путаны и начисто ее срезаю. Отрезанную прядку прилепляю ей на ГРУДЬ.— Для начала я сделаю тебе короткую стрижку, а если не заговоришь и тогда, твоя голова станет голой, как у Юла Бриннера!Женщины все одинаковы: как бы они ни любили своих мужиков, а собственная красота им дороже!Вот и эта воет, будто с нее сдирают кожу:— Нет! Нет!— Где живет Джо?Она снова колеблется. Я хватаю следующую прядку ее косм, отрезаю покороче и прилепляю отрезанные волосы себе под нос.— Ну как, похож я на Тараса Бульбу? Это переполняет чашу.— Вы найдете его в “Баре Друзей” на улице Ламарк!— Когда его можно там застать?— Он приходит около часа…— Ты обычно присоединяешься к нему там?— Только вечером.— Ладно… Надеюсь, ты не лепишь мне горбатого, а, воинственная девственница? Если да, я лишу тебя не только ботвы, а сниму весь скальп… У меня есть дружок индеец. Большой спец по этому делу.Тут я влепляю ей парочку прямых в челюсть, усыпляющих ее на некоторое время.Выйдя из номера, спускаюсь к дежурному администратору. Там стоит старый лакей, опирающийся на щетку в ожидании прихода своей смерти.Он останавливает на мне восхищенный взгляд.— Вы умеете получить за свои деньги полную программу! — говорит он.Это заставляет меня вспомнить, что я забыл взять свои бабки.— Можно позвонить?— Пятьдесят сантимов!Пока я набираю номер своего кабинета, лакей пытается подтолкнуть меня к исповеди.— Ах, какая прелесть эта Мари-Жанна, — говорит он. — Я слышу в ее адрес одни только комплименты… Она милая, послушная…— Это верно, — соглашаюсь я. — Надо только найти к ней подход!На том конце снимают трубку. Узнаю блеющее “алло” Пинюша.— А, это ты, — произносит он. — Есть что-нибудь новенькое?— Немного…Я советую ему прислать пару парней, способных устоять перед щедро выставленными прелестями Мари-Жанны, чтобы забрать ее из гостиницы.— Пусть не забудут взять ее сумочку, — прошу я. — В нее вложена часть моего капитала.— Что делать с девицей?— Одеть, потому что она голая, как статуя, и засунуть в секретную камеру. Потом ты вскочишь в тачку и в темпе полетишь за Берюрье, который должен мариноваться на улице Ланкри. Опять-таки не теряя времени, вы оба поедете в “Бар Друзей”, где буду ждать я… Ведите себя так, будто мы не знакомы. Понял?— Понял!Я кладу трубку. Мойщик раковин выглядит совершенно одуревшим.Я меряю его взглядом.— Что происходит? — спрашивает он.— Заглохни, шестерка!— Но, месье!— Закрой хлебало, сказал. Будешь возникать, я сломаю твою щетку, а поскольку только она и поддерживает тебя в вертикальном положении, ты шлепнешься на пол, как коровье дерьмо!Бросаю взгляд на часы. Они мне говорят: полдень. Самое время поехать повидать Турка. Глава 8 "Бар Друзей” не отличается от других заведений того же типа. Это типично парижская забегаловка со стойкой, несколькими мраморными столиками и стеклянной клеткой, в которой очкастая дама продает табачные изделия, лотерейные билеты и блеклые почтовые открытки, прославляющие Эйфелеву башню.Когда я захожу в данное питейной заведение, народишко пьет у стойки свой аперитив, обсуждая будущие налоги. Налоги — это то, что больше всего занимает людей в нашей стране в наше время.По утрам, пожимая пятерню приятеля, каждый спрашивает, что нового в этой области придумал министр финансов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33