Затем, поощренная моим молчанием, она добавляет, что мое лицо явная манифестация моих наклонностей и что достаточно на меня взглянуть один раз, чтобы понять: если любовь меня и возбуждает, то разве что через замочную скважину.Она бы еще долго продолжала меня отчитывать, если бы само провидение не внушило бы какому-то автомобилисту хорошую мысль остановиться перед моей тачкой и спросить у дамы, не согласится ли она прокатиться в его двухлошадной колымаге Безраздельно принадлежа по своему социальному статусу к пролетариату, она соглашается, и я слышу, как она спрашивает у этого двухлошадника, завершится ли прогулка в этом двухцилиндровом движителе объемом в 4125 см 3 с полусферическими цилиндровыми головками (и, несмотря на это, все-таки вращающимися) в отеле…Водитель отвечает отрицательно. Он не хочет тратиться, и бесполезно пытаться его наколоть. Он хочет заполучить ее тут же. Еще один женатый мужчина, который начинает день с того, чем ему следовало бы закончить вчерашний.Одним словом, жизнь! Не всегда мужчина, любящий маринованную селедку, находит женщину, которая ее обожает, а женщина, которая без ума от господина Гетари, вступает в брак с мужчиной, обладающим полным набором его пластинок! Что труднее всего достигается в этом мире, так это гармония.Вы, естественно, сочтете, что я отклоняюсь от темы и злоупотребляю вашим драгоценным временем, но, как говорила мне одна знакомая лицеистка, «иногда полезно дать прикоснуться, потрогать пальчиком изъяны бытия».А тем временем, пока последовательница перипатетиков (Перипатетики — философская школа Аристотеля, в которой учащиеся обучались, прогуливаясь.) сначала приглашала меня, а потом осыпала ругательствами (что за стиль, поверьте, он даже может вызвать воспаление матки (Игра близких по звучанию слов: «мастерство», «владение стилем» и «воспаление матки».)), моя блестящая идея завершила процесс кристаллизации. И знаете, что я делаю? Вместо того чтобы отправиться в «Карлтон» к миссис Лавми, как я намеревался вначале, я поворачиваю налево и вновь выезжаю на дорогу, ведущую в Мэзон-Лаффит. Не смейтесь, это мое «Болеро» Равеля.Восемь часов. Эстелла уже встала, если судить по той быстроте, с которой она откликается на мой звонок. На ней темно-синий халат, шелковая повязка на голове. Увидев меня, она хмурит брови.— Вы! — удивленно говорит она, как в довоенных пьесах театра «Одеон».— Я! — отвечаю я, как в тех же самых пьесах того же самого театра.Она открывает ворота.— Я вам не помешал?— Э-э.., нет, но я очень спешу, так как я должна поехать забрать Джими… Миссис Лавми только что мне позвонила. Он проснулся и…Я небрежно трогаю ее за бедро.— Как я соскучился по тебе, Эстелла. Знаешь, у меня как будто произошло короткое замыкание!— Дорогой, — сухо говорит она, как старая супруга, думающая о чем-то другом. И добавляет:— Ну и ночь! Ты никогда не угадаешь, что произошло!— Что-нибудь серьезное!— В четыре часа утра явилась полиция. Два полицейских!— Не может быть!— Да. Они мне рассказали какую-то нелепую историю об ограблении, которое они хотели предотвратить. В какой-то момент я даже подумала, что это два гангстера. Но у них был такой идиотский вид, что это отметало всякие сомнения.Я с трудом сдерживаю смех и закрываю рот носовым платком, сохраняя на лице лучащееся нежностью выражение.— Ограбление?— Какой-то осведомитель будто бы их предупредил, что готовится налет.— Моя бедняжка, как ты, должно быть, испугалась.— Я никогда ничего и никого не боюсь, — утверждает Эстелла.Мы входим в дом. Дабы остаться верным своей привычке, я целую ее взасос.— Хочешь, я поеду с тобой за малышом? — спрашиваю я у своей эгерии (Имя нимфы, которая будто бы была советчицей римского императора Нумо Помпилия).— О нет! — отвечает она. — Возможно, его мать будет возвращаться со мной сюда. Это невозможно. И как бы мимоходом спрашивает:— А ты что, сегодня не работаешь, дорогой?— Знаешь, у меня много свободного времени, потому что агентством практически руковожу я.Похоже, она действительно куда-то торопится. Без всякого стеснения она раздевается тут же передо мной, чтобы облечь себя в элегантную парижанку. Она надевает бежевый костюм с кожаной отделкой — просто чудо! — и причесывается.— Интересно, как ты можешь жить одна с этим ужасным ребенком, — говорю я.— О, это ведь временно. А потом, есть прислуга.— Это старик Уктюпьеж предложил ее вам?— Да… Ты этого не знал?Я кусаю себя за язык.— Да нет.., я не помню таких мелочей. Мы сегодня увидимся вечером, красавица?— Попытаюсь. Если смогу освободиться, я позвоню тебе в агентство.— Договорились.Она садится за руль «шевроле» с откидным верхом.— Подбросить тебя до ворот? — спрашивает она.— О'кэй!Она высаживает меня у ворот, подвергается еще одному массажу гландов и говорит мне «до скорого!»Я направляюсь в агентство. Уктюпьеж-сын уже что-то делает в световом круге настольной лампы. Поскольку сейчас утро, он в домашней куртке из серой бумазеи с шотландскими отворотами и кашне, которое плохо скрывает его небритый со вчерашнего дня подбородок.— Здравствуйте, — любезно говорит он мне, — уже на работе?Над его плоским черепом в позолоченной раме продолжает бушевать битва при Мариньяне.Экстрарасходящееся косоглазие, которое позволяет Уктюрьежу одновременно видеть то, что находится перед ним, и то, что находится за ним, никогда не было еще столь сильным.Заметьте, что благодаря этому недостатку торговец газонами надежно защищен. На него невозможно напасть внезапно ни с какой стороны.— Кажется, вы рекомендовали домработницу супругам Лав-ми, когда они поселились в Мэзон-Лаффите?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39