Видно, подружке армейской юности Берю хватило сил удержать язык за зубами.— Вы вчерашний фотограф! Так вы полицейский?— Верно! Комиссар Сан-Антонио…Мой надтреснутый голос звучит не приятнее скрипа ржавых петель. Я хотел отдохнуть часок, но лихорадка так и не дала мне заснуть.— Тогда я не понимаю вашей хитрости, комиссар.— Я тоже не врубаюсь в некоторые вещи, господин Аква. Садитесь! Объединив наши знания, нам, возможно, удастся заполнить бреши в наших незнаниях.Здорово закручено, а? Надо будет поучаствовать в следующем конкурсе “Утки”. Но только уж если выиграю главный приз, прикажу сразу перекопать весь участок.— Прошу объяснить мне причины моего ареста, господин комиссар!— Пока еще вы не арестованы. Старикашка, естественно, замечает мое ударение на “пока еще” и бледнеет чуть больше.— Мне нужно задать вам несколько вопросов, господин Аква!— А если я откажусь на них отвечать?— Тогда я подниму трубку и попрошу прокурора быстренько выдать мне ордер на ваш арест.— Но в чем меня обвиняют?— Вы не догадываетесь?— Нет!Его колючие глаза выдерживают мой взгляд. А он с характером, мой старичок Аквамарин! Чтобы вытрясти из него показания, придется изрядно попотеть! Если в еще тыква не раскалывалась!— Вам знаком Анж Равиоли? Он удивлен, будто совсем не ждал такого вопроса.— Естественно, поскольку этот господин снимал у нас дом…— Вы часто с ним виделись? Он отвечает не задумываясь:— Дважды!— Зачем?— Ну как — зачем? Первый раз, когда он перебирался в Маньи, мне пришлось приехать, чтобы вывезти оттуда мебель.— А второй раз?— Он сам приезжал ко мне через некоторое время.— Зачем?— Хотел купить дом.— Ах вот как?— Да.Если он мне не морочит голову, то это становится интересным. Хозяин стрип-кафе замочил Келлера и закопал в саду. Чтобы кто-нибудь сдуру не начал копать там землю и не наткнулся на останки немца, он решил купить дом… Весьма логично. У меня в голове версии составляются, как в детском конструкторе: множество всяких фигур из одних и тех же деталей.— И почему вас это не устроило?— Потому что этот человек мне не нравился, я вообще пожалел, что связался с ним. С первого взгляда было видно: он сомнительный тип!— Значит, вы отказали?— Да. И воспользовался его визитом, чтобы расторгнуть с ним отношения. Я объяснил отказ инвалидностью моей падчерицы: ей, мол, необходимо быть на свежем воздухе…— И как он к этому отнесся?— Начал протестовать. Но у него не было никаких прав: он просто снимал дом. Временная аренда. Поэтому мне легко было его выпроводить.— А через некоторое время вы выставили дом на продажу. Равиоли не обиделся, узнав об этом?— Он мог и не знать. А может, потерял интерес.Я поражен спокойствием Сержа Аквы. Он отвечает быстро, точно, не задумываясь.В дверь стучат. Матиас протискивается в кабинет, в руках — желтый конверт, привезенный от Бормодура. Он бросает подозрительный взгляд на Акву, потом с легкой улыбкой смотрит на меня, ожидая, видимо, приглашения принять участие в общем торжестве, но это не входит в мои намерения. Я болен и буду первой жертвой, если начну мучить старика перекрестным допросом с пристрастием.— Спасибо, брат! Можешь идти.Открываю конверт и выкладываю перед собой три фотографии с изображением дома — детальное изучение их еще предстоит.— Итак, вы уверяете, что после того визита Равиоли никогда больше не виделись с ним?— Никогда.— Господин Аква, но вы ведь ему звонили вчера поздно вечером.Старик не содрогается, даже не напрягается, он просто устало пожимает плечами:— Ничего подобного! — Затем добавляет: — Зачем мне ему звонить, если у нас с ним уже давно нет никаких дел?Но меня на такие дешевые аргументы не купишь.— Вы вышли вчера из дому около одиннадцати. Вы поехали в гараж и взяли свою машину. Потом позвонили Равиоли и попросили его приехать в Понтуаз, вернее, на шоссе рядом с Понтуазом… Равиоли приехал, вы сели в его машину и убили выстрелом из револьвера в затылок. Затем забрали деньги, которые были у него, и…— Бог мой! Какая бессмыслица!— Вы отвергаете это?— Я отвергаю вашу глупую версию!— И вы не согласны с тем, что ушли вчера около одиннадцати?— Нет, почему? Я действительно поехал в гараж взять свой автомобиль. Но на этом заканчивается соответствие вашей вымышленной истории с действительностью!— Равиоли был убит.— Я знаю.— А как вы узнали? Газеты не успели сообщить об убийстве!— Газеты, может, и нет! Но “Европа-1” — да! Моя падчерица проводит время у телевизора и радиоприемника. Между нами говоря, когда заявился ваш коллега, чтобы под дурацким предлогом вытащить меня из дома, я подумал, что именно из-за убийства этого типа Равиоли меня вызывают для дачи показаний…— Поскольку вам было что сказать?— Все, что мог, я вам уже сказал.— А я придерживаюсь мнения, что именно вы убили Равиоли, господин Аква!Он и так был белее мела, а тут вдруг стал синеть, как дельфтский фарфор. Резко вскочив, старый гриб изрыгает на меня поток возмущения, с трудом удерживая во рту свою вставную челюсть:— Господин комиссар, я больше не отвечу ни на один ваш вопрос! Вы можете арестовать меня, если вам нравится. Но я имею право по крайней мере на адвоката! И если…Я смотрю на него и не слышу больше ни слова. Все мое внимание приковано к неожиданно сильному биению сердца в собственной груди. Бог мой, никогда его не чувствовал! Так вот как оно дает о себе знать! А тут еще в котелке будто взрывается огненный шар, ослепляя меня фонтаном искр. Очень красочно, но невыносимо больно. Отдается везде, в каждой клеточке моего некогда мощного организма.— Сядьте, Аква!— Нет!— Садитесь, черт возьми, или я… Смирившись, он опускает свой скудный зад на облезлый стул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41