! Меня уже тошнит от этого! Я нездоров…— Вам бы лучше…— Знаю. Вези меня на улицу Мартир… Заведение “ Раминагробис”…Он молча садится за рычаги моего танка.Улицы Парижа танцуют чудовищную сарабанду. Дома заваливаются на меня… Сжальтесь! Уймитесь!— Приехали, господин… э…— А? Что?Я, видно, провалился. Передо мной фасад дома с закрытой дверью. Мимо проезжает мальчик на велосипеде с коробкой на багажнике и свистит так пронзительно, будто у меня в мозгах запустили бормашину. Чтоб его черти взяли!— Зайди с черного хода и посмотри, есть ли там кто внутри, — говорю я Матиасу.Когда тот исчезает с моих глаз, открываю бардачок и вытаскиваю фляжку с бальзамом из винных погребов братьев-монахов. Стараясь не делать глотательных движений, заливаю в распухшее горло приличную дозу. Магическое месиво. Вроде допинга на короткое время.— Там подружка Равиоли, уборщица и несколько официантов, — докладывает, склонившись к окну, Матиас. — Ребята из уголовной полиции их сейчас раскручивают.Его слова гулко отдаются в урне моего сознания.Терпеть не могу, когда дорогие коллеги шнуруются на месте моей охоты, даже если их присутствие оправдано профессиональными обязанностями. Плевать — они мне мешают!Собравшись с силами, я передвигаюсь от машины к входу. Матиас ведет меня как слепого. Это и правда так, поскольку все передо мной пляшет как с перепою. Входим в огромный темный зал. Какие-то тени сгрудились около сцены. Ночное заведение вообще вызывает у меня брезгливость, а уж в моем нынешнем состоянии представляется просто мерзким змеиным гнездом. Коллеги узнают меня и по очереди жмут мою ослабевшую руку. Я слышу, как они произносят мое имя.— Комиссар болен, у него ангина, но, несмотря на температуру… — вступает Матиас.— Заткнись!Какой гаденыш мог так ответить на заботу ближнего? Оглядываю всех и по физиономиям понимаю, что это был я.— Хочу поговорить с подругой Равиоли, — заявляю я вместо извинения.К нам подходит довольно молодая женщина, вся в слезах. Бедняжка вдова, не имеющая никаких прав на наследство!— Мне бы выпить чего-нибудь! — вновь раздается мой собственный голос. Он идет откуда-то сбоку и сверху.Окружение рассыпается. Констатирую, что все помчались к стойке. Похоже, они принесли мне стакан виски. Принимая микстуру в таком темпе, я скоро буду в стельку. Наплевать! Зато благодаря ангине можно пить сколько влезет, и никто не осудит, даже помогут, если что. Прекрасный рецепт, не находите?— Мадам, нам надо поболтать с глазу на глаз! Пойдемте в кабинет Анжело.Схватив ее под руку, чтобы самому удержаться на ногах, я веду незаконную вдову в кабинет, где еще вчера вешал Анжу на уши его национальное блюдо.Мой милый Равиоли был большой знаток по части стриптиза. Раздевать людей — это призвание. Вспоминаю о трупах в Маньи. Раздеть человека до скелета — не правда ли, особое искусство?Закрывая дверь, констатирую: коллеги явно недовольны моим поведением. Ну и начхать — мне так удобнее!— Возьмите стул, мадам…Она вытирает слезы с миловидного лица бывшей шлюхи.О, как она мечтала, эта бывшая стриптизерша, о тихой жизни в провинции! Звезда притонов уже видела себя в церковно-приходском хоре в компании старых мартышек, вечно перемывающих кости (в переносном смысле) своим соседям. Остаток жизни она бы вязала носки для сирот-эскимосов или нательное трико для космонавтов. Чем не покойная старость?— Это ужасно! Анж! Бедный Анж!Мне хочется ее успокоить: такой пройдоха, да еще с ангельским именем, запросто задрючит мозги охранникам в чистилище и раздобудет себе абонемент в рай. Но я ничего не говорю — у меня нет сил!— Вас наверняка уже допрашивали, мадемуазель, — произношу я с трудом, массируя виски. Различные горячительные напитки смешались и теперь как молотом колотят в голове. — Но мы все равно начнем сначала. Я вчера виделся с вашим… э-э… мужем. Он вам говорил об этом?Она открывает рот, но из него не вылетает ни звука. Есть, конечно, вероятность, что мои уши забастовали. Это не исключено.— Как это ни бесчеловечно с моей стороны, но вынужден вам напомнить, что Равиоли больше нет. Его убили. И с вами может случиться примерно то же, если вы будете слишком молчаливы… Нам, как вы, наверное, догадываетесь, необходимо установить личность убийцы. По вашим страданиям я вижу (слово “страдания” провоцирует новый поток слез и шмыганье носом), что вы любили своего… гм… партнера. Вы же хотите, чтобы его убийца получил по заслугам, не правда ли?— Да! — вскрикивает несостоявшаяся мадам Равиоли сквозь душераздирающие рыдания. — Конечно!Ее искренность хватает меня за душу.— Ну вот и хорошо. Значит, я повторяю вопрос: говорил ли вам Анж о моем визите?— Да.— Что именно он вам сказал?— Он мне показался сильно обеспокоенным. Сказал, что один легавый… Прошу прощения…Я небрежно отмахиваюсь:— Не обращайте внимания… Мне уже приходилось где-то слышать это слово.— Анж сказал, что приходил легавый и расспрашивал его по поводу некоего Келлера..— И что дальше?— Анжа, видимо, это встревожило.— Почему?— Не знаю. Похоже, немец исчез — во всяком случае, я так поняла, — а следы привели полицию в “Раминагробис”…— Вы знали Келлера?— Я его видела несколько раз…— Ваш муж поддерживал с ним отношения?— Не то чтобы… Они виделись, болтали! Во всяком случае, когда Келлер приезжал в Париж, он проводил вечера здесь…— Келлер бывал у вас в доме?— Нет!Она категорична.— Никогда?— Никогда-никогда!— Вам не приходилось ездить с ним… ну, скажем, за город?— Да нет, с чего это?! Он был всего лишь клиент, не друг… Клиент, которого Анж знал немного больше, чем других, вот и все!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41