С тех пор ничего… Занимался всякого рода спекуляциями… Ведет себя тихо.— Женат?— Замечен в сожительстве с бывшей танцовщицей из клуба “Мемен”.Все эти сведения я отмечаю про себя с большим удовлетворением. Не удивлюсь, если Анжело Равиоли принимал самое активное участие в этом дельце.— Хорошая работа, Лавуан.Он конфузится и краснеет от удовольствия.— Надо признаться, мне просто повезло. Я позвонил в агентство недвижимости Маньи-ан-Вексен и напал на парня, который мне все выдал.— Браво!Когда он выходит из кабинета, внутренний телефон на моем столе начинает верещать, будто его режут. Звонит Матиас, чтобы узнать, вернулся ли я.— Подруливай ко мне, сынок!Его не надо долго просить — через минуту он у меня.— Какие результаты с распространением нашего рекламного проспекта?— Честно говоря, немного! Но, может, по поводу мужчины поступят новости из Германии.— Выкладывай!— Расплюснутые пальцы напомнили кое-кого нашим коллегам в Лилле. Подозревается один немец, торговец наркотиками. Был известен в Гамбурге несколько лет назад. Я послал в тамошнюю полицию телекс и жду ответа.— Очень хорошо.Я доволен работой своих людей и доволен собой. Протягиваю фотоаппарат Матиасу.— Отнеси в лабораторию. На пленке всего два снимка, да и то наверняка плохого качества, поскольку снимали в помещении, без вспышки, без наводки — считай, навскидку. Словом, постарайтесь выжать максимум, ага?— Ладно…— Есть что-нибудь от Пино и Риголье?— Нет пока… Но еще только без двадцати шесть, и Маньи тоже ведь не в двух шагах.Матиас ретируется. Мое напряжение спадает, я успокаиваюсь, как кухарка, у которой все запущено в готовку. Варево булькает на плите, остается только подождать, когда оно дойдет до полной кондиции.Сообщив о своем местонахождении дежурному, я спускаюсь в кафе напротив проглотить порцию спагетти с соусом. В моей высокоинтеллектуальной тыкве полно всяких странных на первый взгляд мыслей, и каждая ищет свое место ближе к выходу. Но главная мысль, из которой родится решение, придет — я верю. В ожидании новостей обмениваюсь пустыми репликами с хозяином кафе. Поскольку у меня хорошее настроение, я дважды предлагаю ему выпить со мной. Это поправляет макароннику настроение, он предлагает от себя еще по одной, но в это время дверь открывается и в зал входит Пинуччио. Доходяга загадочно улыбается, я бы даже сказал таинственно, а усы уставшей крысы провисли до подбородка. Я встаю ему навстречу и тащу за свой столик.— Что это ты такой радостный?— Есть от чего!— Давай рассказывай, я внимательно слушаю…Его нервная улыбка пропадает, а из оловянных глаз сыплются радужные искры.— Что сказать? Я страшно рад, что из моего дома убрали… этих… мертвецов. Сразу почувствовал себя уютнее.— Ты разговаривал с соседями?— Да, со многими.— Ну и?..— Ну и ничего! Похоже, жильцы, обосновавшиеся после смерти мамаши Планкебле, таскали туда массу народа. Но ничего конкретного местные не видели. По воскресеньям приезжали какие-то люди, только из дома не выходили.— То есть ты хочешь сказать, что приехал с пустыми руками, так? — задаю я прямой вопрос в лоб.— С руками, но не с карманами! — многозначительно шутит Пино и начинает инвентаризацию потаенных недр своей одежды.Наступает та самая пауза, которая в кинострашилках называется “саспенс” — подвешенное состояние. В карманах Пино, похоже, можно найти даже автомобильную подвеску. Поочередно он вынимает связку ключей, надорванный пакет табака, полупустую пачку жвачки, моток шнурков, коробочку с рыболовными крючками всех номеров и, наконец, смятый кусок пергаментной бумаги, который начинает осторожно разворачивать.— Вот что я нашел в подвале, — гордо произносит Пинюш.В пергаменте оказывается раздавленная гильза револьверного патрона калибра 7,65 мм, а также обрывок счета из немецкого вагона-ресторана.Старик Развалина победно смотрит на меня, продолжая часто моргать.— Тебя это интересует, Тонио?Я хлопаю его по плечу.— Ну ты молодец! Пошли ко мне в кабинет!— Я бы выпил стаканчик…— Хорошо, и потом сразу приходи! А где Риголье?— Он наверху.— Есть новости?— Абсолютно ничего! — докладывает Пинюшет с нескрываемым самодовольством в голосе. Часть втораяВ которой я вам расскажу, как забыть латынь, никогда ее не зная Глава первая В которой я ловлю рыбку в мутной водеЧасов в десять с небольшим я вваливаюсь в стрип-бар “Раминагробис”. Заведение выше средней руки, можно даже сказать, с претензией на шик, словом, бойкое местечко. Лохов нет и не предвидится. Клиенты в основной массе бизнесмены, приволокшие сюда своих иностранных партнеров, чтоб те воочию увидели, что такое французский стриптиз.Поскольку я в одиночестве, то прохожу прямо в бар и сажусь за стойку, где становлюсь желанной добычей косяка девиц, декольтированных одна глубже другой. Приятно, что косяк разномастный: есть рыжие, брюнетки, блондинки, одна с синим отливом, парочка серебряных, одна апельсиновая и одна радужная — наверное, ее любимое блюдо — форель.С трудом отбиваюсь от натиска разнокалиберных бюстов.— Да ладно вам, хватайтесь за лохов, — советую я дружелюбно, — не за тем пришел.Они для приличия делают вид, что обиделись, и оставляют меня, давая возможность перевести дух. Я заказываю виски и настраиваюсь на представление, чтобы немного привыкнуть к атмосфере.На сцене выкручивается красотка в черных чулках. Классно, ей удается почесать себе правое ухо мизинцем левой ноги. Но это не воодушевляет зал, поскольку у малышки слабовато с бюстом. Вообще, как я заметил, мужчины в начале подобных спектаклей ведут себя индифферентно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41