— Симпатичный домик, правда? Моему кузену повезло!— Да уж!— Совсем новый, в отличном состоянии — что еще надо! Бывшие хозяева были, видно, большими чистюлями?— Когда была жива мадам Планкебле — да… А потом она умерла, и…— От чего она умерла? Не от заразного чего-нибудь, я надеюсь?— А, не… — Дед чешет волосатую грудь. — Попала под товарный поезд на переезде. Близорукая была и туга на ухо… Ну и вот!— У нее была дочь, как мне сказали, и новый муж?— Точно. Они еще некоторое время жили здесь после ее смерти, а потом сдали дом в аренду…— Понятно.— Знаете, инвалидное кресло не очень-то подходит для наших дорог.Я предлагаю старичку сигарету.— Значит, сдали…Это уже что-то новое. Мэтр Бормотун утаил от меня немаловажную деталь. Хотя, конечно, может, он и сам ничего не знал?— Сдали людям… недостойным… Устраивали тут гулянки! В общем, бардак, прости господи!— С моим братом вы можете быть спокойны: он человек тихий, ходит в домашних тапочках.— Так-то лучше…Настает время вырулить разговор на главную магистраль.— Говорите, снимали дом люди недостойные?— Да. Они содержали ночной притон на Монмартре. Знаете, где женщины заголяются перед всеми…— Кто они ?— Парочка, о которой я вам говорю… Неизвестно даже, женаты были или нет. И друзья у них под стать, орали тут всякие непристойности.— А как звали эту парочку?Он морщит лоб, будто собирается чихнуть.— Вы не поверите…— Почему?— Этого никто не знал… С ними никто не водил дружбу!И на этом, посчитав, видимо, что и так потратил на меня слишком много слюны, он прикладывается к козырьку кепки и удаляется к своим неосемененным коровам.Вернувшись к ребятам, я вижу, что они уже раскрыли обе ямы и очистили останки от земли. Помогаю им запаковать содержимое могил в брезент. Один брезент у нас для “леди”, второй для “джентльмена”. Обвязав тот и другой, оттаскиваем оба свертка в фургон. Лашо углубляется в изучение мест захоронения. Он тщательно прощупывает землю в ямах сантиметр за сантиметром, разбивает комки земли, мнет их в руках, тщательно выбирая клочки и мельчайшие кусочки ткани, которые затем кладет в целлофановые пакеты. Лашо знает свою работу, и ему не нужно подсказывать. Я направляюсь к Мюллеру, приступившему внутри фургона к первичному осмотру эксгумированных трупов. Жарко! Солнце палит немилосердно, и в кузове грузовика стоит страшная вонь. Лучше уж пойду закапывать могилы вместе с Лашо, тем более что через пару часов нужно возвращаться в Париж.Закончив работу, мы идем к фургону.— Ну что вы об этом думаете, ребята? — спрашиваю я, срочно закуривая сигарету, чтобы хоть как-то нейтрализовать кошмарный запах.Мюллер, который и так говорит с эльзасским акцентом, твердым, как застывший бетон, из-за флюса еле ворочает губами. Видом своим он напоминает мне половинку бегемота.— Женщина молодая. Антропометрию я вам сообщу позже. Зубы в порядке…Туг его голос срывается, и он корчит болезненную гримасу. Осторожной рукой несчастный ощупывает правую щеку, затем продолжает:— Кости поражены негашеной известью, но не полностью разрушены, поскольку известь в контакте с мокрой землей теряет свои коррозивные качества. Вы же знаете, что окись кальция…Я перебиваю его:— Нет, Мюллер, не знаю, и не морочь мне голову. Давай дальше!— Это, значит, что касается женщины. Естественно, позже мы вам расскажем больше. Теперь о мужчине. Я думаю, ему лет сорок, довольно крупный. У него — счастливчика — тоже были здоровые зубы, что, конечно, затруднит идентификацию.Мюллер снова гладит вздувшуюся щеку. Бедняга, видно, страшно мучается, но мужественно продолжает:— Кроме того, поскольку его не засыпали известью, труп сохранился значительно лучше, хотя, похоже, его закопали раньше.Тошнотворный запах разлагающихся трупов бьет мне по носу, как кувалдой.— Что еще удалось установить? — задыхаясь, выдавливаю я.— Женщина шатенка… Можете это сами видеть… У мужчины пальцы рук хорошо развиты, последние фаланги широкие. Такой тип рук дает возможность накрыть монету в пять франков одним пальцем…Мюллер умолкает, и эстафету перехватывает Лашо:— На момент смерти на нем был шикарный костюм, синяя рубашка и черный вязаный галстук… Замшевые туфли…— Ладно, спасибо, мальчики, для начала очень неплохо.Мы останавливаемся перекусить в уютном придорожном ресторанчике, где накануне Берю принял косоглазие официантки за проявление интереса к своей персоне.Мы с Лашо заказываем себе сосиски с чечевицей, а для Мюллера очень жидкое пюре и соломинку. Глава восьмая В которой я пытаюсь составить план расследования Я расхаживаю среди шкафов и полок в архивном отделе, где собраны все материалы по особо тяжким преступлениям и списки с данными на пропавших граждан.По мере того как ребята из лаборатории подбрасывают мне все новые детали о “моих” скелетах, я пытаюсь сориентироваться в расследовании. Огромное количество людей каждый год исчезает без следа, и в подавляющем числе случаев они никогда больше не объявляются ни живыми, ни мертвыми. К сожалению, даже если иной раз и удается найти пропавшего, то в основном только для того, чтобы прикрепить бирку с номером к его навсегда остывшим конечностям. Поэтому хоть я тут и суечусь, но надежда обнаружить среди всего этого скопища досье на “жильцов” Пинюша очень слабая.После двух часов тщетных поисков в компании архивиста, перелистав сотни дел, я понимаю, что нахожусь в тупике с двумя неопознанными трупами на руках. Откуда они взялись? Кто такие? Тайна и сплошной мрак…Вы ведь, наверное, думаете, что вместо того чтобы таращить глаза на ворохи бумаг, мне стоило бы скорее посетить бывших жильцов дома, ныне принадлежащего моему подчиненному Пино?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41