Она спрашивает себя, хорошо это или плохо… Рискуя показаться вам самым тупым полицейским на земле, признаюсь еще в одном: я сам себя спрашиваю, почему Мирей сейчас не ерзает задницей по деревянной скамейке “воронка”.Как и всегда, я действовал, не раздумывая, по дорого мне методе.В тот момент, когда ее забирали, тихий тоненький голосок моего подсознания шепнул мне: “Нет!” — и послушно повторил: “Нет!"И теперь я стою перед ней в позе эскимоса, увидевшего солнечный диск.Зачем я ее оставил? Кручу ручку своего аппарата чтобы восстановить связь с подсознанием. То, что он дает мне приказы, это ладно, но пусть тогда объясняет и смысл.Тут я вдруг понимаю, что в этом деле один пункт остался темным, как задний проход негра, и этот пункт — коллекция Вул.Деятельность Анджелино увяла. Я перебил всех его громил, раскрыл все его планы, но драгоценностей не нашел. Он их запрятал в надежное место, и на всем свете есть только один человек, который может сказать куда. Этот человек — Анджелино, об которого обломали бы зубы даже асы гестапо. Настоящий крутой… Его не разговорить, даже если пощекотать ему затылок резиновой дубинкой или стукнуть пресс-папье. Если он не захочет, то его не откроешь, как кошелек шотландца. Раз так, мне надо искать камушки, руководствуясь одним своим нюхом. Здесь прекрасная Мирей мне может очень пригодиться. Нет, я не думаю, что Анджелино посвящал ее в свои секреты. Просто киска лучше меня знает повадки гангстера, раз некоторое время входила в его окружение. Так что она может просветить меня насчет его психологии…Приближаюсь к ней. Она видела, как я только что разделался с ее дружками, и, думая, что я ее оставил на закуску, прижимается к стене с криками:— Нет! Нет!Я улыбаюсь.— Не волнуйся, прекрасная брюнетка… Кто сказал, что я хочу тебе зла?Я беру ее за плечи и смотрю прямо в глаза. В них много крохотных золотых искорок, вращающихся вокруг зрачка, как круги разноцветных прожекторов в цирке во время номера воздушных гимнастов.Это очень сладострастный момент. Я его затягиваю до тех пор, пока малышка не начинает тянуться ко мне губами.Необыкновенное ощущение, можете мне поверить. Такой рот может запросто свести с ума! Я иду встречным курсом и прижимаюсь своими губами к ее.Даже сидящий на громоотводе не может испытывать более утонченного ощущения, чем я в этот момент.Эта девочка настоящая змея. Она обвивается вокруг меня лианой, и я становлюсь бессильным, как огородное пугало. Она опытной рукой водит по моей груди, ища вырез рубашки, а найдя, сует в него свою лапку и так нежно гладит мою кожу, что я щелкаю зубами.Как она меня заряжает…По моему телу пробегает дрожь. Что вы хотите, я никогда не мог устоять перед такими аргументами.Хватаю киску за ляжки, несу на стол, сметаю рукой все, что его загромождает, и заваливаю на него мою приятельницу.Мирей не гордячка: она даже не вспоминает, что я стал причиной смерти ее парня.Надо вам сказать, что все бабы таковы. Можете разрезать на куски их мамочку, они все равно подарят вам свою добродетель, если вы хорошо сложены.Что касается хорошего сложения, вам вряд ли удастся найти лучшее, чем у Сан-Антонио. Я имею все необходимое, чтобы нравиться девкам и заставлять их забыть дату рождения Виктора Гюго. Бицепсы у меня что надо, а на соревнованиях в силе я бы запросто обошел Геракла.После того как я расстегнул ее юбку и блузку, Мирей начинает от всей души кричать, отдавая мне все свои сокровища и требуя, чтобы я их забрал.Я не так требователен… Предпочитаю использовать их на месте…Ладно, опускаю занавес… Нет необходимости рассказывать вам, что я проделываю с Мирей, что она проделывает со мной и уж тем более что мы проделываем вместе. Если я это сделаю, лига отцов семейств, двоюродных сестер и потребителей электричества подаст на меня в суд за оскорбление нравственности…Но сами они делают и не такое. Это я вам говорю.Когда я отпускаю девочку, она напоминает намокший флаг. Ее глаза окружены тенями, а лицо так осунулось, что первый же врач отправил бы ее в аэрарий.— Какой ты сильный, — шепчет она. — Я совершенно разбита…— И не говори, — отвечаю я, поправляя узел галстука. — Могу сделать тебе одно признание тип, что играет в футбол Луной, это я…— Я тебе нравлюсь? — спрашивает она. После того, что было, вопрос кажется мне глупым, как табуретка…— В общем и целом да, — отвечаю. И мысленно добавляю, что только полному болвану может не понравиться такая вулканическая девушка.— Ты мой маленький Стромболи, — заливаюсь я, — моя Этна, моя синяя уточка, только у меня нет времени петь тебе серенады. Надо серьезно поработать. Ты можешь точно ответить на мои вопросы?Она говорит “да”.— Я сделаю тебе одно предложение. Если я получу благодаря тебе результат, по делу Анджелино ты пойдешь простой свидетельницей. В противном случае, несмотря на приятные мгновения, проведенные нами вместе, я отправлю тебя за решетку.И ласково шлепаю ее по попке.— Видишь ли, милашка, я бы дорого заплатил, чтобы узнать, что стало с драгоценными камнями из коллекции Вул. Я не сомневаюсь, что они у Анджелино. Но ты же его знаешь: он никогда не расколется… Ты что-нибудь слышала об этих камушках?— Смутно, — говорит она. — Анджелино не обсуждал свои дела, только отдавал приказы.— У него были другие лежбища?— Нет… Не думаю.— Он ведь из тех, кто не доверяет даже самым доверенным людям, так? Она усмехается:— У Анджелино нет доверенных людей… Разве что его старуха…— Так что бриллианты он бы не доверил ни сообщнику, ни банку?— Он?! Ты что, больной?Обеими руками хватаюсь за мозги.Что может сделать живущий постоянно настороже человек, который никому на свете не доверяет, с пригоршней драгоценных камней?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34