Он так же силен в искусстве притворства, как грудной младенец в игре в белот.— Не притворяйтесь удивленным, — ворчу я. — Бегите сообщить итальяшке, что один его кореш хочет ему сообщить нечто ультраконфиденциальное.— Это… это сделать трудновато, — говорит он. Мои нервы не выдерживают.— Зато это легко, — отвечаю я и бью его кулаком в пузо. Вратарь складывается пополам. Он не ожидал, что разговор при мет такой оборот.Не давая ему времени прийти в себя, я отправляю свое колено в его причинное место. Он визжит как поросенок и валится на пол. Я кончаю с визгом ударом каблука по шее.Хотя это маленькое представление было быстрым, оно произвело некоторый шум, тем более что вратарь при падении опрокинул вешалку.Вновь появляется сирена с огненными глазами. В руке она держит пистолет, который, кажется, намерена использовать против меня.— Стоп! — кричу я. — Вокруг полно народу, девочка? Выстрел привлечет внимание и доставит тебе массу неприятностей, особенно если попадет по назначению.Она стоит неподвижно, держа палец на спусковом крючке. Если тот чувствителен, то в самое ближайшее время со мной может случиться небольшая неприятность.Внезапно я падаю вперед.Она стреляет. Пуля рикошетом отлетает от стены.Я качусь, как бочка, в ее сторону и сбиваю ее с ног. Именно в этот момент она открывает огонь снова.Мне удается вывернуть ей руку, и пули летят в плиточный пол. Наконец я вырываю пушку из ее пальчиков.— Ладно, — говорю, — а теперь побеседуем. Она не отвечает и прикусывает свое запястье, глядя в одну точку. Я прослеживаю за направлением ее взгляда и замечаю, что одна из пуль случайно влетела в затылок вратаря. Впрочем, случайно или нет, ему от этого не легче.— Я его убила, — недоверчиво говорит она.— Что-то вроде этого, — подтверждаю я. — Вот что бывает, когда красивая женщина начинает играть с огнестрельным оружием.— Шарль, — бормочет она.— Звать его бесполезно, — объясняю я ей. — Я еще ни разу не видел, чтобы покойник беседовал с дамой.Сунув в карман ее пушку, я встаю на ноги и галантно протягиваю красавице руку, чтобы помочь ей подняться. Она, не подумав, берется за мою клешню, но, встав, отдергивает руку так быстро, как будто это гремучая змея.— Я вас арестовываю по обвинению в убийстве, — объявляю я самым что ни на есть служебным тоном.Я говорю себе, что девочка в квартире одна. Если бы тут был кто-то еще, он бы обязательно вылез после морской битвы такого масштаба. А раз она одна, я воспользуюсь этим, чтобы ее исповедовать.— Где Анджелино? — спрашиваю я ее.— Я не знаю… о ком вы говорите, — бормочет брюнетка. Вовремя спохватилась!— Я говорю о толстом макароннике, у которого есть жена с очаровательным именем Альда.— Не знаю такого.Тут меня охватывает ярость, а в таких случаях я похож на вышедшую из берегов Гаронну: сметаю все на пути.Забыв про пол и красоту собеседницы, я влепляю ей двойную пощечину — туда-обратно, — которая оглушает ее и заставляет пошатнуться. Я хватаю ее за плечи в тот момент, когда она начинает падать.— Где Анджелино? — повторяю я. Она мотает головой. Упрямая девчонка.— О'кей, — говорю, — я знаю занимательные трюки, делающие красивых девушек очень разговорчивыми. Таща ее за руку, обхожу квартирушку. В ней две спальни, кухня, столовая, гостиная и ванная. На кухне и на столе в столовой стоят бутылки кьянти. Хорошенько поискав, нахожу пару ножниц.— Приди в себя, — говорю я девчонке, — и раскрой пошире уши. Предлагаю сделку: или ты ответишь на мои вопросы, или я обрежу тебе космы по самую черепушку. Ты уже видела лысых шлюх? Если нет, могу уверить, что зрелище малопривлекательное.Я хватаю малышку за волосы.— Нет, нет! — в ужасе кричит она. — Я… Я вам все скажу. Глава 14 Следы от отвешенных мною оплеух заметны на ее бархатных щеках, но меня это не беспокоит.Она прижимает скрещенные руки к голове — ей есть что защищать.— Расскажи мне об Анджелино, — настаиваю я. — Я так восхищаюсь этим человеком, что одно только упоминание его имени дает мне бездну наслаждения. Итак, он кантуется здесь?— Нет, — отвечает она. — Сюда он приходит есть.— Где он живет?— Я не знаю…Я щелкаю ножницами.— Спорю, что освежу твою память.Она плачет, стучит ногами, кричит, но ничего не знает. По ее словам, Анджелино очень осторожен. Кантуется в каком-то месте, неизвестном даже его людям, и имеет много надежных квартир, куда приходит пожрать, потому что терпеть не может рестораны и вообще людные места.— Как эта квартира стала для него надежным местом? Она заливается слезами.— Шарль работал на него, когда жил в Америке… Анджелино его спас от неприятностей… и когда…Понятно. У папаши Анджелино есть друзья повсюду. Он умеет вести дела. Во всяком случае, свое пребывание в Париже он организовал великолепно: ни тебе отелей, ни найма квартир… Комната там, обед тут… а для деликатных свиданий квартира какой-нибудь вдовы Бомар…Повторяю вам еще раз, ясно и недвусмысленно: я впервые встречаю блатного такого размаха.— Как тебя зовут?— Мирей.— Дитя Прованса, — усмехаюсь я. В этот момент в дверь звонят.— Иди открой, — говорю киске, — и без лишних движений, иначе первую маслину получишь ты.Я вынимаю свою пушку, оттаскиваю труп старины Шарля и прижимаюсь к стене.Малышка открывает дверь.— Ну, что тут происходит? — спрашивает голос.Такие голоса могут быть только у постовых полицейских. У этих гигантов мысли особые голосовые связки!Выхожу. Точно, фараон. Среднего роста, в низком кепи и с таким же низким интеллектом, что заметно по его узкому, как антрекот в дешевом ресторане, лбу.Рядом с ним консьержка и сосед в одной рубашке.— Что, уже нельзя открыть бутылку шампанского?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34