Нет.
Ф р е н к. Химия?
С т е п а н ы ч е в. Нет.
Ф р е н к. Математика, наконец?
С т е п а н ы ч е в. Нет... Надежность электронных устройств.
Ф р е н к. А вы не очень общительны, специалист по надежности.
С т е п а н ы ч е в. А так оно и надежней.
Ф р е н к. Возможно, возможно... И откуда?
С т е н а н ы ч е в. Из... (поколебавшись) из Массачусет-ского технологического.
Затемнение справа. Освещается комната в МИД СССР.
С о т р у д н и к. Значит, вы не сказали ему, что приехали из СССР?
С т е п а н ы ч е в. А с какой стати я должен сообщать это каждому случайному собеседнику? Мне уже надоело...
С о т р у д н и к. Но, выходит, такой факт был? Продолжайте, пожалуйста.
Затемнение слева. Освещается кафетерий. Степанычев ест, потом берет перечницу, трясет над тарелкой. Безрезультатно.
Ф р е н к. Отказ... Или как у вас говорят: сбой? Степанычев. Перец, наверно, кончился. (Ест.) Френк. Чем вас привлекает наша фирма? Сколько вы зарабатывали раньше? Сколько откладывали? Есть ли у вас девушка? Жена? Любит ли она одеваться по моде? Любите ли вы кино? Бейсбол? Гонки автомобилей? Любит ли это ваша девушка или жена? Какие суммы вам предстоит выплатить по долгосрочным обязательствам? Какую религию вы исповедуете?
Степанычев поперхнулся, изумленно смотрит на него.
Э, да вы совсем зеленый, Надежность Устройств! Еще не заполняли эту Великую Механическую Исповедь для специалиста, поступающего на работу в фирму? Ничего, скоро и ваши 140 ответов будут набиты на перфоленту для оценки в вычислительной машине. Только не вздумайте в графе «Какую религию вы исповедуете?» поставить прочерк или, боже упаси, написать «атеист»!
С т е п а н ы ч е в. А... почему?
Ф р е н к. Не наберете проходной балл. Даже самые вольнодумствующие интеллигенты стыдливо пишут «агностик», что значит: верящий в непознаваемое. Надо быть как все. Оценочные машины не любят оригиналов. Человек как все — не опасен. От него нельзя ждать ничего великого и неожиданного. Он будет любить бейсбол, девушек, гонки, приспосабливаться к обстоятельствам.
Степанычев качает головой, принимается за второе блюдо.
У вас дети есть, надеюсь?
С т е п а н ы ч е в. Да. Сын.
Ф р е н к. А вот у меня нет. Хотя я мог бы прокормить не одного. Боюсь. Боюсь будущего...
С т е п а н ы ч е в. Послушайте, зачем вы мне это говорите?
Ф р е н к. Зачем? Просто так... как в поезде. А может, потому, что вы мне чем-то симпатичны, Надежность Электронных Устройств. Наверно, тем, что у вас все впереди: и удачи, и разочарования... (Откидывается на стуле.) И наука у вас симпатичная: надежность. Есть в ней что-то добродетельное, солидное — как в потертых штанах, которые носят десять лет.
Степанычев смотрит на него с той степенью выразительности, которая обычно предшествует хорошему мордобою.
Хотите что-то сказать?
С т е п а н ы ч е в (вздохнув). Нет. Я лучше поем.
Ф р е н к (закуривает). Только теперь никто не носит брюки десять лет, все меняется быстрее: одежда, люди, машины, страны... Мир поздно спохватился с этой вашей надежностью. На Земле все возрастает и возрастает запас энергии — то есть, по законам термодинамики, она переходит во все более неустойчивое, ненадежное состояние. Однажды энергия высвободится: бжик! — и все. Так что надежностью тоже заниматься не стоит.
С т е п а н ы ч е в. А чем же стоит?
Ф р е н к. Пожалуй, астрономией. Сидеть у телескопа, наблюдать далекие-предалекие миры, сознавать ничтожество свое, ничтожество нашего мира. И утешать себя, что если мир лопнет — во Вселенной ровно ничего не изменится. Планетой больше — планетой меньше...
С т е п а н ы ч е в (допивает кофе, ставит чашку). Короче говоря, вы — физик-ядерщик?
Ф р е н к (удивленно). О-о! Быстрое, но верное умозаключение. Это как же вы постигли, Надежность?
С т е п а н ы ч е в. Очень просто. По комплексу неполноценности.
Ф р е н к. Это уже интересно! Вы считаете, что у нас, ядерщиков, развит комплекс неполноценности? Это отчего же?
С т е п а н ы ч е в (Он поел и теперь тоже не прочь поза бавиться). Известно, от чего: от двух с половиной нейтронов. Тех, что выделяются в среднем на одно деление ядра урана или плутония.
Ф р е н к. Л при чем здесь они?
С т е п а н ы ч е в. Да все при том же. Чем была ваша ядерная физика, пока не открыли цепную реакцию с этими двумя с половиной нейтронами? Да вас никто и знать не хотел! Только тем и вознеслись, что напугали людей атомной бомбой... и сами ее испугались! Все ваши изобретения держатся на этих разнесчастных двух с половиной нейтронах: реакторы, бомбы, получение изотопов, атомные подлодки... Так что сама ваша наука неполноценна, висит на тоненькой ниточке цепной реакции. Разве можно ее сравнить, скажем, с электроникой, где используются сотни явлений природы? Эксплуатируете одно явление и сами его толком не понимаете! Что, если, к примеру, при делении ядер станет выскакивать только один нейтрон? А? Все, нету ядерной физики. Или наоборот: четыре нейтрона на деление? Тоже крышка — и науке, и всем... Вот так, Два с Половиной Нейтрона! (Встает.)
Ф р е н к (ошеломленно). О, парень, ты, я вижу, не так прост!
С т е п а н ы ч е в. Ладно. Приятно было побеседовать. Пока... Цепная Реакция! (Уходит.)
Затемнение справа. Освещается комната в МИД СССР.
С о т р у д н и к. Ну, зачем же вы с ним так-то?
С т е п а н ы ч е в. Послушайте, живой я в конце концов человек или нет! Он сидел, портил мне аппетит и настроение... Могу и я испортить ему настроение.
С о т р у д н и к. И вы еще с ним разговаривали?
С т е п а н ы ч е в (скучным голосом). Ну, встретились еще разок в кафетерии, беседовали. Его заело мое отношение к ядерной физике, он старался меня переубедить...
С о т р у д н и к. А вы что же — знаете ядерную физику?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28