Тень, не поспевая за
ним, металась по расчерченному квадратами паркету.
Ц Бациллы проказы, Ц бормотал Зорин. Ц Бациллы Хансена… Хансена? Да, да
, конечно…
Больше он ничего не мог припомнить, и это только усиливало страх. Может бы
ть, заражен и воздух? Может быть, вдыхая воздух, теплый, насыщенный пряным
ароматом ландышей, он глотает и эти проклятые бациллы Хансена?
Он почти подбежал к окну, рванул задвижку.
Холод оттеснил страх. В окно залетали снежинки. Ветер подхлестывал их, он
и кружились деловито, чинно. В танце снежинок было что-то очень привычное
, много раз виденное. Это успокаивало.
Сумерки скрывали очертания предметов, и Зорин никак не мог понять Ц вяз
или осокорь растет напротив окна. Ему почему-то казалось очень важным оп
ределить породу дерева. Он щурил близорукие глаза, вглядываясь в наполза
вшую тьму.
Машинально он прикоснулся к оконной раме, и сейчас же ударом электрическ
ого тока вернулся страх. Нельзя было трогать раму! В этой комнате нельзя б
ыло ни к чему прикасаться! Он вытащил платок и принялся вытирать пальцы.

За спиной тихо скрипнула дверь. Зорин вздрогнул Ц нервы отзывались на з
вук, как туго натянутые струны, Ц обернулся, поспешно пряча платок.
В дверях стоял человек в коричневом костюме.
Лицо и руки человека были скрыты бинтами. Дымчатые очки прикрывали глаза
.
«Человек Ц невидимка», Ц почему-то подумал Зорин.
Ц Товарищ Садовский? Ц голос Зорина выдавал его волнение. Ц Доктор Са
довский?
Ц Да. Александр Юрьевич Садовский, Ц ответ прозвучал подчеркнуто вежл
иво.
Зорин шагнул вперед, протянул руку и сейчас же, спохватившись, отдернул е
е.
Ц Очень приятно вас видеть, Ц пробормотал он, чувствуя, что краснеет, и п
онимая, что говорит глупость.
Ц Садитесь, профессор, Ц Садовский кивнул на кресло.
Несколько секунд они еще стояли друг против друга: высокий, чуть сутулов
атый Садовский, низкий, очень полный Зорин. Потом Зорин рывком придвинул
кресло. И странное дело Ц опустившись в креcло, которое минуту назад каза
лось ему таким страшным, он неожиданно почувствовал облегчение.
Садовский, прихрамывая, прошел к другому креслу.
Проказа Ц как тигр. В терпении, с которым она преследует жертву, есть что-
то страшное, неотвратимое. Год, два, десять, тридцать лет Ц она выжидает.
Потом прыжок Ц и когти впиваются в тело, рвут, терзают…
Александр Садовский мог победить проказу. Ему просто не повезло. Случило
сь почти невероятное. Он, врач-лепролог, сам заболел проказой.
Это произошло весной, когда он испытывал созданный им препарат АД. Новый
препарат совершал чудеса: он был намного сильнее сульфетрона, пропизола
, хаульмугрового масла. Но иногда Ц это случалось нечасто Ц препарат АД
вызывал резкое обострение болезни. Садовскому не удавалось нащупать за
кономерность. Требовались эксперименты, десятки, пожалуй даже сотни, дли
тельных экспериментов.
А проказа ответила ударом на удар. Четырнадцатого апреля, утром, умываяс
ь, Садовский заметил на кисти правой руки красноватое пятнышко овальной
формы. Через неделю такие же пятна появились и на лице. Еще через месяц пят
на превратились в язвы.
Это была какая-то редчайшая разновидность лепроматозной проказы Ц зло
качественная, скоротечная. Проказа словно мстила человеку, посягнувшем
у на ее тайны. Препарат АД не помогал. Каждый эксперимент Ц теперь Садовс
кий экспериментировал на себе Ц приносил ухудшение.
Лепрозорий размещался в двух одинаковых трехэтажных зданиях. В одном на
ходилась клиника.
Здесь же жили больные. В другом были квартиры врачей и обслуживающего пе
рсонала. Еще весной Садовский перебрался в клинику. С этого времени он жи
л в химической лаборатории. Впрочем, «жил» Ц не то слово. Он работал. Рабо
тал утром, вечером, ночью.
Победу над проказой Ц а с ней и спасенье Ц могла дать только скорость. Ну
жно было обогнать болезнь.
Препарат АД приготовлялся из солей двух кислот Ц хаульмугровой и гидно
карповой. Действие препарата зависело от его состава. Где-то, отмеренная
сотыми долями процента, проходила граница между жизнью и смертью.
Все лето Садовский искал способ получения химически чистой гиднокарпо
вой кислоты. Осенью врачи проверили действие очищенного препарата АД на
больных. В шестнадцати случаях из семнадцати препарат принес почти полн
ое излечение. И только у семнадцатого больного врачи констатировали обо
стрение процесса. Этим больным был сам Садовский.
Новые опыты Ц новые неудачи. Они подгоняли болезнь. История болезни Але
ксандра Садовского быстро превратилась в пухлую папку. Садовский был и и
сследователем, и врачом, и больным. В историю болезни вписывались скупые,
пожалуй излишне скупые, жалобы больного, латынь врача, химические формул
ы исследователя. Каждый опыт приближал победу исследователя. Каждый опы
т приближал гибель больного. Врачу оставалось определить, что произойде
т раньше.
В декабре Садовский-врач знал: больной погибнет прежде, чем исследовате
ль найдет средство спасения. Исследователю нужно было три-четыре года: б
ольному оставалось восемь, может быть, десять месяцев.
Эксперименты продолжались. Садовский-исследователь считал, что он имее
т право распоряжаться жизнью Садовского-больного. Но одиннадцатого янв
аря главный врач лепрозория категорически запретил дальнейшие экспери
менты. Садовский не спорил.
Его болезнь уже давно перестала быть типичной, а значит, и интересной для
опытов. Он отдал все свои записи ассистентам и перебрался в маленькую ко
мнату рядом с клиникой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90