Истерлинг сделал безуспешную попытку поторговаться, поворчал немного, уступил и перешёл к главному вопросу. Он заявил о своём желании приобрести испанское судно, стоящее в гавани на якоре. Не согласится ли господин д'Ожерон купить это судно от его имени у беглых каторжников, которые, как известно, сейчас им владеют? Господин д'Ожерон ответил не сразу. — Но быть может, — сказал он, подумав, — они не захотят его продать. — Не захотят продать? Помилуй бог, зачем этим несчастным оборванцам такой корабль?— Я лишь высказываю предположение, что и такая возможность не исключена, — заметил д'Ожерон. — Зайдите ко мне сегодня вечером, и я дам вам ответ.Капитан Истерлинг повторил свой визит, как ему было предложено, и застал д'Ожерона не одного. Когда губернатор встал, приветствуя своего гостя, следом за ним поднялся высокий худощавый мужчина лет тридцати с небольшим; на смуглом, как у цыгана, гладко выбритом лице его невольно приковывали к себе внимание синие глаза, смотревшие твёрдо и проницательно. Если господин д'Ожерон манерами и платьем заставлял вспомнить Версаль, то его гость невольно приводил на память Аламеду Бульвар в Мадриде.

. На нем был дорогой чёрный костюм испанского покроя, украшенный серебряной пеной пышных кружевных манжет и жабо, и чёрный парик с локонами до плеч. Господин д'Ожерон представил незнакомца:— Вот, капитан, это мистер Питер Блад — он сам ответит на ваш вопрос. Истерлинг был сильно обескуражен — так не вязалась внешность этого человека с тем обликом, который он заранее себе нарисовал. Капитан подумал было, что все эти красивые испанские одежды украдены, надо полагать, у бывшего командира «Синко Льягас», но тут этот необыкновенный беглый каторжник отвесил ему поклон с изысканной грацией придворного. Однако капитан Истерлинг припомнил ещё кое-что.— Ага! Как же, знаю, вы — доктор! — сказал он и рассмеялся, несколько не к месту.Питер Блад заговорил. У него был красивый голос; чуть металлические нотки его смягчались ирландским акцентом. Однако его слова лишь пробудили нетерпеливое раздражение капитана Истерлинга — оказывается, продажа «Синко Льягас» не входила в намерения мистера Блада.Пират принял угрожающую позу: он стоял перед элегантным Питером Бладом — огромный, волосатый, свирепый, в грубой рубахе и кожаных штанах, в жёлто-красном цветастом платке, стянутом узлом на коротко остриженной голове. Вызывающим тоном он потребовал у Блада объяснений; по какой причине хочет он удержать в своих руках корабль, который совершенно не нужен ни ему, ни другим беглым каторжникам, его дружкам.Ответ Питера Блада прозвучал вежливо и мягко, что лишь усилило презрительное отношение к нему Истерлинга. Мистер Блад готов был заверить капитана Истерлинга, что его предположение несколько ошибочно. Вполне возможно, что беглецы с Барбадоса захотят использовать это судно, чтобы вернуться на нем в Европу — во Францию или в Голландию.— Быть может, мы не совсем те, за кого вы нас принимаете, капитан.Один из моих товарищей — опытный шкипер, а трое других несли различную службу в английском королевском флоте.— Ба! — Вся мера презрения Истерлинга выразилась в этом громогласном восклицании. — Вы что, спятили? Это опасная штука — плавать по морю, приятель. А если вас схватят? Такое ведь тоже может случиться! Что вы будете тогда делать с вашей жалкой командой? Об этом вы подумали?Но Питер Блад был все так же спокоен и невозмутим.— Если у нас маловато матросов, то вполне достаточно пушек и полновесных ядер. Провести корабль через океан я, быть может, и не сумею, но командовать этим кораблём, если придётся принять бой, безусловно, могу. Мне преподал эту науку сам де Ритер.Это прославленное имя на мгновение согнало саркастическую усмешку с лица Истерлинга.— Ритер?— Да, я служил под его командованием несколько лет тому назад.Истерлинг был явно озадачен.— А я ведь думал, что вы — корабельный врач.— И врач тоже, — спокойно подтвердил ирландец.Пират выразил своё удивление по этому поводу в нескольких щедро сдобренных богохульствами восклицаниях. Но тут губернатор д'Ожерон нашёл уместным положить конец визиту:— Как видите, капитан Истерлинг, все ясно, и говорить больше не о чем.По-видимому, все действительно было ясно, и капитан Истерлинг угрюмо откланялся. Однако, раздражённо шагая обратно к молу и ворча себе под нос, он думал о том, что если говорить больше и не о чем, то предпринять кое-что ещё можно. Уже привыкнув в воображении считать величественный «Синко Льягас» своим, он отнюдь не был расположен отказаться от обладания этим кораблём.Губернатор д'Ожерон, со своей стороны, также, по-видимому, считал, что к сказанному можно ещё кое-что добавить, и сделал это, когда Истерлинг скрылся за дверью.— Дурной и очень опасный человек Истерлинг, — заметил он. — Советую вам, мосье Блад, учесть это.Но Питер Блад отнёсся к предостережению довольно беспечно.— Вы меня ничуть не удивили. Даже не зная, что этот человек — пират, с первого взгляда видно, что он негодяй.Лёгкое облачко досады затуманило на мгновение тонкие черты губернатора Тортуги.— О мосье Блад, флибустьер не обязательно должен быть негодяем, и, право же, вам не стоит с чрезмерным высокомерием относиться к профессии флибустьера. Среди них немало людей, которые сослужили хорошую службу и вашей родине, и моей, ставя препоны алчному хищничеству Испании. А ведь, собственно говоря, оно-то их и породило. Если бы не флибустьеры, Испания столь же безраздельно, сколь и бесчеловечно хозяйничала бы в этих водах, где ни Франция, ни Англия не могут держать своего флота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12