- Позор умрет! Умрет! И среди пустынь останемся я и вы, чтобы начать
все сызнова без прикрас! Радуйтесь!
- Радуемся!
- Запоминайте!!
- Запоминаем!
- Кто первый скажет: люблю, тот - враг господень! Кто первый скажет:
возьми, тот - враг господень! Кто первый скажет: живи, тот - враг
господень! Ибо человек сделан так: любя, алчет любви; давая, алчет, чтобы
дали ему; оживляя, алчет властвовать оживленным. Я узнал это и сказал вам.
Радуйтесь!
- Радуемся!
- Кто первый скажет: ненавижу, тот - враг господень! Кто первый
скажет: дай, тот - враг господень! Кто первый скажет: умри, тот - враг
господень! Ибо человек сделан так: ненавидит, когда хотел любить, но не
преуспел; берет, когда хотел дать, но не было, что дать; убивает, когда
хотел оживить, но не имел достаточно жизни. Я узнал это и сказал вам.
Запоминайте!!
- Запоминаем!
- Ничему не верьте! Ничего нет, все суть одно - друг другу соблазн,
боль и потрава. Только - радуйтесь!
- Радуемся! Радуемся! Радуемся!
Мальчик беззвучно выступил из темноты. Лампы били мимо, но он словно
светился собственным ледяным свечением. Девочка вскочила. Рванулась было
навстречу - но он не замечал ее.
- Изыди!! - каркнул учитель, упершись руками в край кафедры и
перегнувшись вперед.
- Я много думал об этом, - спокойно проговорил мальчик. - Не
волнуйся, я уйду скоро. Но мне не с кем поговорить. А тебя, я смотрю, тоже
волнуют эти вопросы. Хотя твои ответы какие-то жалкие... Беспомощные. Ты
считаешь, беда в том, что детей готовят к жизни более интересной и
ласковой, чем она есть? Оттого люди так беспощадно не понимают никого... и
не ценят. Оттого даже самая преданная любовь кажется блеклым, ленивым,
корыстным притворством по сравнению с тем, чего ждал. Знаешь, я не помню
детства. Но знаю, чувствую, что оно было обманом... или все, что теперь, -
обман. Одно исключает другое...
Девочка, подавшись к нему, ловила каждое слово - и не понимала.
Смутно ощущала она жуткие массивы, пласты, каменно клокочущие за каждой
фразой - но лишь когда он произнес "беспомощные", ее сердце в ответ
зазвенело долгожданной болью и дыхание перехватило от сопричастности,
почти растворения в том, кто вдруг сумел назвать ее главное чувство,
высказать которое ей самой было негде и нечем. Беспомощные, повторила она
про себя, давясь слезами от пронзительной жалости. Беспомощные. Мы такие
беспомощные!
- Но в развалинах много книг, я читал. Были периоды, когда
воспитывали так, как ты. И дети вырастали неспособные создавать, годные
лишь выполнять приказы, я читал. Как правило, приказы убийц. Потому что
больше всех приказывают именно убийцы, а уклонение - всегда... чревато
повиновением. Почему так? Мне кажется, те, в ком детство укоренилось
прочно, всю жизнь стараются сделать все вокруг таким же чудесным, каким
оно им казалось. Из этого - и подвиги, и ошибки. А остальные - им не о чем
мечтать, понимаешь? Они хотят самых простых вещей и отделываются от жизни
исполнением традиций и инструкций. Как ты думаешь?
Учитель сжал кулаки. Грохнула дверь. Два нервозных, повелительных
ответа ударили почти одновременно:
- Изыди!!
- Не двигаться!!
Трое стражников в масках уже держали мальчика в перекрестии
автоматных стволов.
- Нам нужен только Мутант! - крикнул один, но кто-то непроизвольно
шевельнулся, и над головами, грохоча, пролетел невидимый горячий ветер, с
оттяжкой хлестнув бетонную стену.
Девочка не поняла, как оказалась на полу.
- Не валяйте дурака! Нам нужен только Мутант! - проревел всевластный
голос где-то высоко-высоко, затем раздались шаги. И опять грохнула дверь.
Девочка, сжавшись, лежала и видела лишь ботинки соседа у себя перед носом.
- Радуйтесь!! - что было сил закричал учитель. Класс неуверенно
подхватил - один голосок, потом, два, пять... Дети выпрямлялись за
столами, вразнобой поднимали спрятанные головы, а девочка, вздрагивая,
лежала и беззвучно плакала.
- ...Вот что, - сказал командующий подразделениями спецназначения. -
Не будь идиотом. Время болтать прошло, время молчать тоже прошло. Сейчас
пришло время спасаться. И тебе - в первую очередь. Это ты понимаешь?
Мальчик, закутанный в прозрачную пленку, повернулся к нему. Едва
слышно пофыркивал клапан инжектора, подававшего дыхательную смесь.
- Понимание... - глухо донесся из кокона его голос. - Я ничего не
могу понять. Мне снятся сны: совсем другой мир. Живой. Добрый, сильный. А
люди какие! Как вы можете жить здесь? Зачем жить здесь?!
- Всем нам в детстве такое снится, - проворчал министр внутренних
дел.
- Хватит! - рявкнул премьер и хлопнул ладонью по столу. - Все!
Отвечай четко. Как справляешься с радиацией?
- Не знаю.
- С пятнистой смертью?
- Не знаю. Мне кажется почему-то, что это - естественно, что так
должно быть у всех...
- Не болтай! С проходными?
- Не знаю, - устало сказал мальчик. - Просто угадываю. Просто. Любой
жетон, любой код...
- Экстрасенсорное считывание... - благоговейно прошептал министр.
- Хорош-шо, - с угрозой проговорил премьер. - Ты можешь помочь нам?
Мальчик не ответил.
- Ты можешь помочь нам. Сейчас тебя отведут в лабораторию. Будут
исследовать. Долго. Много дней.
Мальчик не ответил.
- Это не всегда будет тебе приятно. Понимаешь?
Мальчик не ответил.
- Понимаешь?! - проревел премьер.
Мальчик не ответил.
- Мы можем обойтись и без твоего согласия! Это ты понимаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27