.. а ты бы...
- Не знаю, - помедлив, ответил Ринальдо. - Кажется, я хотел его
остановить, когда оператор позвал... но не знаю, действительно я не успел
или... Знаешь... - Ринальдо пожевал губами. - Я тоже растерялся.
- Ужас...
- Что говорить.
Дверь распахнулась размашисто, вздулись и заплясали портьеры. Тяжелой
мощной глыбой влетел Чанаргван. Он сбросил свою роскошную куртку прямо на
кресло, смотав ее в какой-то невообразимый комок, а сам шумно упал на нее.
Уставился на Ринальдо круглыми глазами. Упрекать его было бессмысленно.
Успокаивать его надо было. Он уже все понял сам. Наверное, еще пока
говорил, понял сам, что ошибся, подумав, будто солгать - это не решение, а
способ выиграть время, чтобы решение это спокойно найти.
- Сам не знаю... - выдавил он и осекся, не ощутив вокруг сострадания.
Ринальдо молчал. Молчал Дахр. - Никто не уцелел? - бессмысленно спросил
Чанаргван.
- Никто, - ответил Ринальдо.
Потом они долго не решались заговорить. Чанаргван, громадный и
сгорбленный, угрюмо глядел в пол.
- Ты успел поужинать, Дахр? - вдруг спросил Ринальдо.
- Д-да... - Дахр отвел глаза от отца, коснулся лба ладонью. -
Спасибо. Мы перекусили с ребятами в орнитоптере.
- Чанаргван, - без паузы, тем же тихим голосом произнес Ринальдо,
понимая, что говорит глупость, но все же надеясь. - Ты что-то дельное
придумал? Или просто не решился сказать... всем?
Чанаргвана вдруг затрясло.
Надежда развеялась.
Ринальдо вздохнул и осторожно распрямил спину.
- Ты сильно сузил нам возможность маневра, - спокойно сказал он. -
После твоей триумфальной речи гораздо труднее будет найти предлог, чтобы
объяснить, почему завтрашний рейс откладывается на неопределенный срок.
- Я не... - едва шевельнув губами, выговорил Чанаргван. И замолчал.
- А может, немедленно взять общий эфир снова и сказать о катастрофе?
- несмело предложил Дахр. Чанаргван горько усмехнулся.
- Боюсь, это единственное, чего мы категорически не имеем права
делать, - проговорил Ринальдо. - Руководитель, у которого семь пятниц на
неделе, теряет доверие мгновенно. Значит, полчаса назад нам соврали? - Он
старался не смотреть на снова сгорбившегося, почти скорчившегося
Чанаргвана. - Значит, завтра могут еще раз соврать? Не-ет, это смерть...
- А ты бы решился? - глухо спросил Чанаргван. - Вот так вот... в
праздник... Да кто пошел бы завтра на второй корабль после такого?!
- Почему ты думаешь, что второй корабль будет завтра? - с наконец-то
прорвавшимся раздражением спросил Ринальдо. - Надо понять...
- Оставь, - устало сказал Чанаргван. - Это же аннигиляция.
- Так вы что, все так и скроете? - потрясение прошептал Дахр.
- А что теперь делать? - почти жалобно сказал Ринальдо.
Тишина. За стенами ликовала - и наверняка вновь благодушно
дискутировала о целесообразности колонизации Терры - счастливая и гордая
Земля. Радиоволны ползли к планетам.
- Не знаю, - проговорил Ринальдо. - И в правде, и в неправде, если
вдуматься, есть свои плюсы и свои минусы. А какой была первая реакция -
уже не могу сообразить.
Чанаргван вдруг расслабился, горестное напряжение покинуло его. Это
ощутили и Ринальдо, и Дахр.
- Он тоже соврал бы, - сказал Чанаргван, повернувшись к сыну, - Ты
понял? Вот и все. Ничего нельзя было сделать.
Ринальдо только головой покачал, и Чанаргван, уловив его движение,
резко повернулся к нему.
- Теперь надо думать, что делать дальше.
- Заново сконцентрировать начальный запас техники и материалов мы
сможем недели за две, - проговорил Ринальдо совсем тихо. - За это время
как раз надлежит разобраться в причинах катастрофы. Старты мы отложим,
сославшись на выявление каких-то незначительных неисправностей... причем
не на кораблях, а в старт-зоне. Это, кстати, подготовит тех, кто полетит,
к тому, что... их на Терре не встречают. О гибели или исчезновении
сегодняшнего они как бы догадаются сами.
Тишина.
- А как ты объяснишь, что вновь идет техника с минимальным
персоналом, а не сто тысяч народу, как планировалось на второй рейс? -
отрывисто спросил Чанаргван.
- Надо подумать.
- Только идиоты не заподозрят, что с первым рейсом не все в порядке.
А когда, прилетев на Терру, они застанут ее и впрямь вполне безлюдной,
может, они и начнут работать, но уж экипаж звездолета наверняка вернется с
вотумом недоверия. И если в наши-то дни начнется расследование...
- Погоди, Чан, не горячись, - с досадой сказал Ринальдо. - Не
напирай. Ты не в рубке. Объяснить всегда можно все. Надо только хорошенько
придумать, что именно следует объяснять.
- Все это чушь, - решительно сказал Чанаргван и адмиральским жестом
разрезал воздух, как бы выметая своей большой ладонью слова Ринальдо с
командного пункта флагмана. - Слюнтяйство. О том, что, делая двухнедельную
паузу, мы убиваем почти полтора миллиона людей, которых успели вывезти бы
за эти четырнадцать рейсов, ты помнишь?
- Мы считаем на миллиарды, Чан, - мягко сказал Ринальдо. - Не надо
маскировать свое стремление спасти лицо под заботу о людях, такое плохо
кончается.
- И этот человек имеет наглость всегда упрекать меня в черствости и
прагматизме, - пробормотал Чанаргван. Подобного рода реплики он возмущенно
выкрикивал; но сейчас сказал едва слышно и как-то виновато обернулся на
сына. Взгляд Дахра его добил, и, поняв, что выглядит вконец раздавленным,
Чанаргван выкрикнул, распаляя себя: - Я тебе не позволю! Ни одного дня не
дам потерять!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36