Тот самый толчок, от которого у нее когда-то подгибались колени.
Но на этот раз она устояла и даже не вздрогнула. Выдержав гордую паузу, Майя отошла от окна и скрылась из виду.
Дом успокоил ее. Как всегда. Практичный, большой приземистый каменный дом на утесе был слишком велик для одной женщины. Но подходил ей идеально. Даже в детстве дом больше принадлежал ей, чем родителям. Ее никогда не пугало эхо, случайные сквозняки и даже усилия, требовавшиеся для ухода за таким количеством комнат.
Дом построили ее предки, а теперь он принадлежал ей одной.
После перехода собственности в ее руки она здесь почти ничего не изменила. Обновила кое-какую мебель, поменяла обивку, слегка переделала кухню и ванные. Но ощущение осталось прежним. Дом ждал ее и тепло обнимал при встрече.
Когда-то она представляла себе, что живет здесь с семьей. О господи, как ей хотелось детей! Но за прошедшие годы Майя поняла, что ей суждено, а чего нет, и смирилась с этим.
Иногда она считала своим ребенком сад. Она создала его, всегда находила время сажать растения, кормить и ухаживать за ними. А они приносили ей радость.
А когда этой тихой радости становилось недостаточно, ей дарили свою страсть романтические скалы и тайные уголки леса.
«У меня есть все необходимое», – говорила себе Майя.
Но сегодня вечером она не стала возиться с цветами, не пошла к скалам, нависшим над морем, и не отправилась на прогулку в лес. Вместо этого она поднялась по узкой лестнице и оказалась в маленьком помещении на вершине башни.
В детстве эта комната была ее убежищем. Здесь она никогда не чувствовала себя одинокой. За исключением тех случаев, когда одиночество ей требовалось. Здесь она училась, тренировалась и укрепляла свою силу.
Стены были круглыми, окна – высокими, узкими и сводчатыми. Пробивавшиеся сквозь них лучи предвечернего солнца заливали бледным золотом старые темные половицы. Вдоль одной стены тянулись полки, на которых лежали ее инструменты. Горшки с травами, хрустальные кувшины. Книги заклинаний, принадлежавшие тем, кто жил здесь раньше, и те, которые она написала сама.
В старом бюро хранились другие памятные предметы. Жезл, который она вырезала из клена, собственноручно срубленного ею в Самайн, день ее собственного шестнадцатилетия. Старая метла, ее лучшая чаша, бледно-голубой хрустальный шар, свечи, масла, благовония, магическое зеркало.
Все это и многое другое, нужное ей для работы или просто напоминавшее о чем-то важном.
Майя взяла то, что ей было нужно, и сбросила с себя платье. Когда это было возможно, она предпочитала работать обнаженной.
Она создала круг, воззвав к своей стихии – огню. Свечи, зажженные ею с помощью дыхания, были синими – для успокоения, мудрости и защиты.
За последние десять лет она совершала этот ритуал всего несколько раз. Когда ощущала сердечную слабость или теряла цель в жизни. Если бы она этого не делала, то узнала бы о возвращении Сэма еще до того, как он высадился на остров. Высокой ценой пришлось заплатить за годы относительного спокойствия.
Но она снова закроется от него стеной. Скроет от него свои мысли и чувства. И скроет его мысли и чувства от самой себя.
Они не прикоснутся друг к другу. Даже мысленно.
– Я храню свои разум и сердце, – начала она, зажигая курения и сыпля траву в воду. – И во сне не откроется дверца. Что отдала я по доброй воле, то забираю, не чувствуя боли. Перегорела любовь и прошла, прежних влюбленных судьба развела. Воля твердая сильна, пусть исполнится она.
Майя подняла сложенные ладони, ожидая прихода безмятежности и наступления уверенности в себе, указывавших на завершение ритуала. Но тут вода, посыпанная травой, лениво поднялась и дразнящей волной перелилась через ободок чаши.
Майя стиснула кулаки, пытаясь справиться с гневом, собрала силы и начала бороться с чужой магией.
– Мой круг открыт только для меня. Мне надоела твоя возня. Знаю, дело твоих это рук. Впредь не смей вторгаться в мой круг.
Она щелкнула пальцами, и пламя свеч взметнулось до потолка. Дым расползся в стороны и закрыл всю поверхность воды.
Но и это не принесло ей спокойствия. Гнев по-прежнему клокотал внутри. Да как он смеет тягаться с ней? Тем более в ее собственном доме?
Значит, он не изменился. Сэмюэл Логан всегда был дерзким колдуном. «А вода – его стихия», – подумала Майя, ненавидя себя за первую пролитую слезу.
Она лежала в своем круге, окутанная пеленой дыма, и плакала. Горько плакала.
На острове новости распространяются быстро. На следующее утро в поселке было только и разговоров что о Сэме Логане.
Одни утверждали, что он собирается продать «Мэджик-Инн» подрядчикам с материка, другие – что он хочет создать на основе гостиницы фешенебельный курорт, третьи – что он уволит весь штат, а четвертые – что он повысит служащим жалованье.
В одном были согласны все: жителям не терпелось узнать, почему он снял маленький коттедж Майи Девлин. Что бы это значило? Мнения на этот счет высказывались самые разные.
Сгоравшие от любопытства островитяне находили причины по нескольку раз наведываться в кафе «Бук» или в вестибюль гостиницы. Ни у кого не хватало духу прямо спросить Сэма или Майю о происходящем, но всем хотелось чего-то будоражащего.
Особенно после долгой и скучной зимы.
По-прежнему красив как смертный грех, но стал вдвое опаснее, – делилась впечатлениями Эстер Бирмингем с Глэдис Мейси в «Айленд-Маркете», продавая ей запас продуктов на неделю. – Явился сюда и поздоровался со мной так, словно мы расстались неделю назад.
– А что он купил? – сгорала от любопытства Глэдис.
– Кофе, молоко, сухие каши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15