Поезд остановился. Вместе с толпой пассажиров я покинул перрон. Вокзал н
е изменился, только показался мне меньше, запущеннее, чем прежде.
Когда я вышел на привокзальную площадь, все, о чем я думал до сих пор, отлет
ело. Сгущались сумерки, было сыро, как после дождя. Я будто ослеп, и все во мн
е дрожало. Я знал, что теперь начиналось самое опасное, и в то же время был с
транно уверен, что со мной ничего не случится. Я шел словно под стеклянным
колпаком. Он защищал меня, но мог разлететься вдребезги в следующее же мг
новение.
Я вернулся в зал и купил обратный билет до Мюнстера. Жить в Оснабрюке я не
мог. Это было слишком опасно.
Ц Когда уходит последний поезд в Мюнстер? Ц спросил я кассира, который
восседал за своим окошечком, самоуверенный и неуязвимый, точно маленьки
й Будда. Лысина его блестела в желтом свете электрических ламп.
Ц Один Ц в двадцать два часа двадцать минут, другой Ц в двадцать три дв
енадцать.
Потом в автомате я взял перронный билет на случай, если вдруг понадобитс
я быстро исчезнуть. Конечно, на платформах прятаться трудновато, но зато
в Оснабрюке их три, можно выбрать любую, если надо быстро вскочить в отход
ящий поезд, а кондуктору просто сказать, что ошибся, уплатить штраф и сойт
и на следующей остановке.
Я, наконец, решил позвонить старому другу, который не был сторонником реж
има. По телефону я мог узнать, может ли он мне помочь. Позвонить прямо жене
я не осмелился, не зная, одна она или нет.
Я стоял в стеклянной телефонной кабине, держал в руках справочник и смот
рел на аппарат. Я перелистывал грязные, засаленные страницы с номерами т
елефонов, а сердце у меня так колотилось, что, казалось, слышался его стук.
Я все ниже наклонял лицо, чтобы нельзя было узнать меня.
Машинально я открыл страницу с моей прежней фамилией и увидел телефон же
ны. Номер остался тот же, но адрес был другой. Площадь Рисмюллерплац тепер
ь называлась Гитлерплац.
Когда я увидел адрес, мне показалось, что мутная лампочка в кабине вспыхн
ула в тысячу раз ярче. Я даже оглянулся Ц так сильно было ощущение, будто
я стою посреди глубокой ночи в ярко освещенном ящике или будто на меня на
правили луч прожектора. И опять безумие моей затеи пронизало меня и напо
лнило ужасом.
Я вышел из кабины и прошел через полутемный зал. На стенах висели плакаты
«Силы и радости»
фашистская спортивная организация
и рекламы немецких курортов. С ярко-синего неба угрожающе смотрел
и улыбающиеся жизнерадостные субъекты.
Подошло два поезда. Поток пассажиров ринулся вверх по лестницам. Человек
в форме войск СС отделился от толпы и направился ко мне.
Я не бросился бежать. Может быть, он имел в виду вовсе не меня? Однако он ост
ановился рядом.
Ц Простите, можно у вас прикурить? Ц спросил он.
Ц Прикурить? Ц переспросил я и быстро выпалил: Ц Да, да! Конечно! Вот спи
чки!
Я полез в карман.
Ц Зачем? Ведь у вас горит сигарета! Ц эсэсовец удивленно посмотрел на м
еня.
Я только теперь вспомнил, что курю, вынул изо рта сигарету и протянул ему.
Он приложил свою и затянулся.
Ц Что это вы такое курите? Ц спросил он с любопытством. Ц Пахнет, как пе
рвоклассная сигара.
Это была французская сигарета. Я захватил с собой несколько пачек, перех
одя границу.
Ц Подарок приятеля, Ц сказал я. Ц Французский табак. Привез из-за грани
цы. Мне он кажется слишком крепким.
Эсэсовец засмеялся.
Ц Лучше всего, конечно, совсем бросить курить, как фюрер, а? Но кому это под
силу, особенно в такие времена?
Он поклонился и ушел.
Шварц слабо усмехнулся.
Ц Когда я еще был человеком, который имел право ходить, куда ему заблагор
ассудится, я часто впадал в сомнение, читая в книгах описание ужаса. Там го
ворилось, что у жертвы останавливалось сердце, что человек врастал в зем
лю, как столб, что по жилам его пробегала ледяная струя и он обливался пото
м. Я считал это просто плохим стилем. Теперь я знаю, что все это правда.
Подошел кельнер.
Ц Могу предложить господам общество.
Ц Не надо.
Он наклонился ниже:
Ц Прежде чем отказаться совсем, может быть вы взглянете на двух дам возл
е стойки?
Я посмотрел на них. Одна показалась довольно элегантной. Обе были в вечер
них платьях. Лиц я не мог рассмотреть.
Ц Нет, Ц сказал я еще раз.
Ц Это вполне приличные дамы, Ц сказал кельнер. Ц Та, что справа, немка.
Ц Она вас прислала к нам?
Ц Нет, что вы, Ц возразил кельнер с заискивающей улыбкой. Ц Это моя собс
твенная идея.
Ц Хорошо. Предадим ее забвению. Принесите нам лучше чего-нибудь поесть.

Ц Что он хотел? Ц спросил Шварц.
Ц Сосватать нам внучку Маты Хари.
Мата Хари Ц немецкая разведчица эпохи пер
вой мировой войны, расстреляна в 1917 году по приговору французского суда
Вы, наверно, дали ему слишком много на чай.
Ц Я совсем еще не платил. Вам кажется, что это шпионки?
Ц Наверно. Правда на службе у самой могущественной международной орган
изации Ц денег.
Ц Немки?
Ц Одна из них, говорит кельнер.
Ц Вы думаете, она здесь для того, чтобы заманивать немцев?
Ц Едва ли. По части похищения людей сейчас используют русских эмигрант
ов.
Кельнер принес тарелку с бутербродами. Я заказал закуску, потому что поч
увствовал опьянение, а мне хотелось оставаться совершенно трезвым.
Ц Вы не будете есть? Ц спросил я Шварца.
Он с отсутствующим видом покачал головой.
Ц Я совсем не думал, что меня могут выдать сигареты, Ц сказал он. Ц И еще
раз проверил все, что со мной было. Спички из Франции я выбросил вместе с о
статками сигарет и купил себе немецкие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12