Я не поддался искушению. Пятьсот баксов в месяц означали для меня стопроцентное увеличение дохода. Но я только покачал головой и порекомендовал ему забыть об этом. Мне хватило на это самообладания. Я за свою взрослую жизнь не сделал ничего непорядочного. Стать обычным взяточником было ниже моего достоинства. В конце концов, я был художником. Великим романистом в ожидании славы. Стать непорядочным значило стать негодяем. Я бы запачкал свой нарциссический образ. Не имело значения, что мои жена и дети жили на краю нищеты. Не имело значения, что я должен был взяться за дополнительную вечернюю работу, чтобы свести концы с концами. Я был прирожденным героем. Хотя мысль о том, что ребята платят за поступление в армию, позабавила меня.
Фрэнк не сдавался.
— Ты ничем не рискуешь, — сказал он. — Эти листки можно подделать. Здесь нет проблем. Тебе не нужно брать деньги или совершать сделки. Я все это организую. Ты просто запишешь их, когда я скажу. Тогда деньги перейдут из моих рук в твои.
Что ж, если он давал мне сотню, то сам должен был получить две сотни. И у него было своих пятнадцать вакансий, а на уровне две сотни каждая это составляло три тысячи в месяц. Я только не понимал, почему он не может сам использовать все пятнадцать вакансий. У офицеров, командовавших его частями, были свои люди, требовавшие внимания. Политические воротилы, конгрессмены, сенаторы Соединенных Штатов посылали мальчиков, стремившихся избежать призыва. Они вырывали хлеб изо рта Франка, и это расстраивало его. Он мог продать только пять вакансий в месяц. Но все-таки, ежемесячная прибавка, не облагаемая налогами. Но я сказал “нет”.
Есть некоторые оправдания, когда становишься мошенником. У меня было о себе определенное представление. Что я достойный человек, и никогда не солгу и не обману ближнего. Что я никогда не совершу ничего предосудительного ради денег. Я думал, что похож на своего брата Арти. Но Арти был честен до мозга костей. Он никоим образом не мог стать мошенником. Он рассказывал мне о давлении, оказанном на него на работе. Как инженер-химик, проверявший новые лекарства в Управлении Продуктов и Лекарств, он имел определенную власть. Он зарабатывал хорошие деньги, но, проводя испытания, отвергал многие лекарства, пропускавшиеся другими лабораториями. Потом на него вышли большие фармацевтические компании и дали понять, что у них есть работы, за которые заплатят гораздо больше денег, чем он когда-нибудь сможет заработать на государственной службе. Если бы он был чуть более гибок, то мог бы существенно подняться. Арти их отмел. Потом одно из забракованных им лекарств было аттестовано через его голову. Годом позже лекарство пришлось отозвать и запретить вследствие токсического воздействия на пациентов, некоторые из которых умерли. История проникла в газеты, и Арти ходил в героях. Он даже был произведен на следующий уровень Гражданской Службы. Но ему дали понять, что выше он никогда не пойдет и никогда не станет главой агентства из-за недопонимания политических сторон работы. Он не обратил на это внимания, и я гордился им.
Я хотел жить честной жизнью, это была моя основная цель. Я гордился своим реализмом, поэтому не стремился к совершенству. Но если и совершал что-нибудь грязное, то не оправдывал этого и не обманывал себя, и обычно никогда больше не делал подобного. Но я часто разочаровывался в себе, так как существовало такое множество грязных дел, что они всегда заставали меня врасплох.
Теперь я должен был продаться идее стать мошенником. Я хотел быть честным потому, что мне удобнее было говорить правду, чем лгать. Мне легче было быть невинным, чем виновным. Я продумал это. Это было прагматическим, а не романтическим стремлением. Если бы мне было удобнее лгать и красть, я так бы и поступал. И таким образом находил бы общий язык с теми, кто так себя ведет. Это было инстинктом, думал я, а не обязательно нравственным выбором. Я объявил, что моральные принципы тут не при чем. Но в действительности я не верил в это. По существу, я верил в добро и зло как в ценности.
К тому же, по правде говоря, я пребывал в соревновании с другими людьми. И поэтому стремился стать лучшим человеком, лучшей индивидуальностью. Я находил удовлетворение в том, что не алчен до денег, когда и другие люди отстранялись от них. Презирать славу, быть честным с женщинами, быть сознательно незапятнанным. Мне доставляло удовольствие не подозревать других и доверяться им почти во всем. Но себе я никогда не доверял. Быть честным одно, а быть упрямцем — совершенно другое.
Короче говоря, мне лучше быть обманутым, нежели обмануть; я радостно соглашался, чтобы меня провели, пока я сам никого не провел. И я понимал, что это броня, в которую сам себя заковал, что это вовсе не заслуживало восхищения. Слово не могло оскорбить меня, если оно не вселяло чувства вины. Если я был о себе хорошего мнения, то какая разница, если другие думают обо мне плохо? Конечно, это не всегда срабатывало. В броне были трещины. И с годами я совершил несколько промахов.
И все же — все же — я чувствовал, что, как бы элегантно это ни звучало, но было в некотором роде низшей разновидностью хитрости. Что моя моральность покоилась на холодном каменном основании. Что в жизни попросту не было ничего такого, чего мне бы хотелось настолько, чтобы совратиться. Единственное, чего я жаждал это создать великое произведение искусства. Но не ради славы или денег, или власти, как я думал. Просто чтобы осчастливить человечество. Ах! Однажды в подростковом возрасте, удрученный чувством вины и никчемности, я набрел на роман Достоевского “Братья Карамазовы”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200