— Почему вы не скажете мне правду, почему вы не скажете мне всего, что вы обо мне думаете? — Он словно не замечал, что кричит. — Вы считаете, что я во всем виноват, вы считаете, что она умерла потому, что я не смог спасти ей жизнь?Скажите мне правду! Вот почему вы злитесь на меня, вы смотрите на меня, словно я дикий зверь.Вы думаете: вот этот америкашка убил еще одного немца! И не притворяйтесь, будто вы сердитесь на меня из-за ребенка. Не притворяйтесь, не лгите.Я же знаю, о чем вы думаете!Впервые фрау Заундерс пристально и серьезно посмотрела ему прямо в глаза. Он выглядел больным — с пожелтевшей кожей, глаза как черные дыры, а искаженный яростью рот казался красной раной.— Нет-нет, — ответила она. — Я никогда не думала о вас плохо. — Произнеся эти слова, она вдруг поняла, что он хотя бы отчасти прав.Но Моска уже взял себя в руки.— Я докажу вам, что это не так. — Он повернулся и вышел из комнаты. Она услышала, как он торопливо сбегает вниз по лестнице.На улице он закурил и взглянул на небо, затянутое облаками. Он почти докурил сигарету, когда очнулся от своих непонятных дум, и зашагал назад в общежитие на Метцерштрассе. Головная боль давила на глаза и отдавалась в шее. Он посмотрел на часы. Только три. До разборки с Йергеном надо было ждать еще очень долго. Глава 25 Комнату заполнили предвечерние тени. Он принял аспирин и лег в постель. Странно, его охватила усталость. Он закрыл глаза, кажется, только на мгновение, но, когда услышал стук в дверь и встал, за окнами было уже совсем темно. Он включил лампу на тумбочке и посмотрел на часы. Еще только шесть. В дверь опять постучали, и вошел Эдди Кэссин. Он был в свежевыглаженном костюме, чисто выбрит и источал аромат душистого талька.— Черт, что ты не запираешь дверь, когда спишь?! — воскликнул он. И добавил обычным тоном:— Как самочувствие? Я тебя разбудил?Моска стряхнул с глаз остатки сна и ответил:— Все о'кей. — Головная боль прошла, но лицо горело, и губы пересохли.Эдди бросил на стол несколько писем.— Твоя почта. Может, дерябнем?Моска пошел к шкафу и достал бутылку джина и два стакана.— Сегодня большая гулянка внизу, — сказал Эдди. — Приходи.Моска отрицательно покачал головой и дал ему стакан. Они выпили.— На той неделе тебе придет предписание на выезд, — сказал Эдди. — Адъютант пытался замять это дело, даже признал свою вину, но полковник был непреклонен. — Он зашептал Моске на ухо:— Если хочешь, я могу затерять какие-нибудь бумаги, и у тебя будет еще пара недель.— Теперь это уже не имеет значения, — сказал Моска. Он встал с кровати и выглянул в окно. Ночь еще не наступила, и в густых сумерках он увидел толпу ребятишек с фонариками: они ждали наступления полной темноты. Он вспомнил, что в предыдущие вечера слышал, как они поют, — их песни не нарушали тонкой паутинки сна, опутавшей его мозг, не будили его, а только тихо звенели в ушах.— А что будет с ребенком? — спросил Эдди.— Он останется с фрау Заундерс, — ответил Моска. — Она позаботится о нем.Эдди сказал едва слышно:— Я буду ее навещать. Не беспокойся. — Он помолчал. — Да, тяжко, Уолтер. Такие, как мы с тобой, вечно попадают в переплет. Постарайся не раскисать.Дети внизу образовали две колонны и, двинувшись по Метцерштрассе с незажженными фонариками, быстро скрылись из виду.— Это письма от твоей матери, — продолжал Эдди. — Я послал ей телеграмму — решил, что тебе сейчас не захочется ей писать об этом.— Ты настоящий друг, Эдди, — сказал Моска, отвернувшись от окна. — Ты можешь оказать мне последнюю услугу?— Конечно, — ответил Эдди.— Ты не сказал мне, что Йерген вернулся в Бремен. Я хочу его видеть. Ты можешь привести его сюда?Эдди выпил еще стакан джина и смотрел, как Моска беспокойно мечется по комнате. «Что-то тут не то», — подумал он. Моска старался говорить сдержанно, но его глаза теперь стали похожи на два черных зеркала, а лицо то и дело искажала страшная гримаса ярости и ненависти.— Я надеюсь, ты не замышляешь какой-нибудь глупости, Уолтер, — сказал Эдди. — Он просто ошибся. Он не виноват. Черт, ты же знаешь, Йерген ради Геллы готов был шею сломать.Моска улыбнулся:— Слушай, я просто хочу получить обратно свои сигареты и деньги, которые я заплатил ему за эти лекарства. Какого хрена я должен на этом терять?Эдди издал возглас радостного удивления:— Слава тебе, господи, наконец-то ты опять нормальный. Действительно, какого хрена ты должен на этом терять?Про себя он подумал: «Ну вот, это в духе Моски — ни в коем случае не дать себя обдурить, помнить о своих кровных даже в минуту горя». Но радость его была неподдельной: хорошо, что Моска все-таки не раскис, не свихнулся, а опять такой же, как всегда.Тут ему в голову пришла идея. Он схватил Моску за руку:— Слушай, вот какое дело. Я уезжаю на недельку с фрау Майер в горы под Марбург. Поехали с нами. Я найду тебе девочку, миленькую симпатяшечку. Отлично проведем время: крестьянская здоровая еда, море выпивки. Ну давай, соглашайся!— Ну конечно, что за разговор! — улыбнувшись, ответил Моска.Эдди весело расхохотался.— Вот это по-нашему, Уолтер. Отлично! — Он хлопнул Моску по плечу. — Отправляемся завтра вечером. Погоди-погоди, вот увидишь горы! Красота! — Он помолчал и добавил участливо, почти по-отечески:— Может быть, мы еще придумаем, как нам перевезти твоего ребенка в Штаты. Ты же знаешь, Уолтер, она этого очень хотела. Больше всего на свете. — И он смущенно улыбнулся. — Ну, приходи. Пропустим по маленькой.— Так приведешь ко мне Йергена? — спросил Моска.Эдди с сомнением посмотрел на него. Моска пояснил:— Если честно, Эдди, то я совсем на мели.Надо оставить деньги фрау Заундерс для ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87