— Это очень сложно, — сказал Йерген, но все уже связалось у него в мозгу. Одним махом его отъезд в Швейцарию может приблизиться на три месяца. — Цена будет очень высокой.Моска остановился, и, хотя утреннее солнце совсем не припекало, Йерген заметил проступивший у него на лбу пот. И еще он заметил, что Моска явно обрадовался.— Господи, — сказал Моска, — я-то боялся, что ты вообще откажешь. Мне наплевать на цену, можешь назвать любую. Но достань мне все это сегодня же.Они стояли на вершине мусорного холма, и их взору предстали уцелевшие городские кварталы и церковь, в которой жил Йерген.— Приходи ко мне в полночь, — сказал Йерген. — Вечером не приходи: дочка будет дома одна. Она больна и может испугаться.Он ожидал услышать от Моски слова сочувствия и разозлился, не услышав их. Если этот американец так опечален болезнью своей полюбовницы, что же он не увозит ее с собой в Америку и не лечит там? И мысль, что Моска готов сделать для своей любимой все, что угодно, все, что он, Йерген, не может сделать для своей дочери, воспламенило в его сердце жгучую ненависть. Он сказал почти жестоко:— Если придешь до полуночи, я ничем не смогу тебе помочь.Моска остался стоять на вершине холма, глядя на удаляющуюся фигуру Йергена с ребенком на руках. Он крикнул ему вдогонку:— Не забудь — любую цену!Йерген обернулся и кивнул, а девочка обратила личико ввысь, в неподвижное осеннее небо. Глава 20 Эдди Кэссин и Моска вышли из управления гражданского персонала и в серых осенних сумерках направились к взлетно-посадочной полосе.— Ну, вот еще один старожил уходит из нашей команды, — сказал Эдди. — Сначала Миддлтон, потом Лео, теперь Вольф. Следующим, надо думать, будешь ты, Уолтер.Моска промолчал. Им навстречу шли толпы служащих базы: механики и грузчики — немцы, чей рабочий день закончился. Внезапно земля задрожала, раздался рев мощных двигателей: за зданием управления гражданского персонала замер огромный серебристый самолет.Предзакатное солнце висело далеко над горизонтом. Моска и Эдди остановились и закурили.Наконец они увидели, как от ангаров к взлетной полосе помчался джип. Они подошли к самолету в тот самый момент, когда джип, обогнув хвостовое оперение, остановился около трапа.Из джипа показались Вольф, Урсула и отец Урсулы, который тотчас стал быстро выгружать тяжелые баулы. Вольф весело улыбнулся друзьям.— Спасибо, ребята, что пришли проститься со мной! — сказал он и пожал обоим руки, а потом представил их отцу. С Урсулой они уже были знакомы.Пропеллеры гнали потоки воздуха, заглушавшего их слова. Старик подошел к самолету, провел ладонью по его серому телу и, словно голодный зверь, крадучись стал обходить самолет сзади.Эдди Кэссин шутливо спросил у Вольфа:— Он что, хочет улизнуть зайцем?Вольф засмеялся и ответил:— Да он не смог тайком пробраться на «Куин Элизабет»!Урсула не поняла юмора. Она пристально наблюдала, как багаж вносят в самолет, потом взяла Вольфа за руку.Вольф еще раз протянул руку Моске и Эдди и сказал:— Ну ладно, бывайте, ребята. Здорово мне с вами было, ей-богу. Когда приедете в Штаты, найдите меня. Эдди, у тебя же есть мой адрес.— Само собой, — холодно сказал Эдди.Вольф посмотрел Моске прямо в глаза и сказал:— Удачи, Уолтер. Жаль, что то наше дельце не выгорело, но теперь я думаю, ты был прав.Моска улыбнулся и сказал:— Удачи, Вольф.Вольф задумался и после недолгого молчания добавил:— Последний совет. Не тяни с отъездом отсюда, Уолтер. Возвращайся в Штаты как можно скорее. Вот и все, что я хочу тебе пожелать.Моска снова улыбнулся:— Спасибо, Вольф, я постараюсь.Из— за фюзеляжа показался отец Урсулы. Он подошел к Вольфу с распростертыми объятиями.— Вольфганг! Вольфганг! — с чувством вскричал он. — Ты же не забудешь обо мне, Вольфганг?Не оставишь меня тут? — Старик едва не плакал.Вольф похлопал толстяка по плечу, и тот обнял его. — Ты мне теперь как сын, — произнес старик плаксиво. — Мне тебя будет очень не хватать.Моска видел, что Вольфу это все действует на нервы: он, видимо, только и мечтал поскорее оказаться в самолете.Отец обнял Урсулу. Он уже рыдал в голос:— Урсула, доченька моя! Доченька моя! Ты единственное, что у меня осталось в жизни, ты же не забудешь папу, ты же не оставишь его одного умирать в этой ужасной стране? Нет, моя маленькая Урсула не сделает этого!Дочка поцеловала его и ласково промурлыкала:— Папа, не расстраивайся так. Как только я выправлю бумаги, ты приедешь к нам. Пожалуйста, не расстраивайся.У Вольфа на лице застыла натужная улыбка.Он тронул Урсулу за плечо и сказал ей по-немецки:— Ну, пора.Толстый старик испустил вопль:— Урсула! Урсула!Но девушка теперь уже и сама потеряла терпение: ее рассердило столь неподходящее проявление горя по поводу свалившегося на нее счастья.Она вырвалась из цепких рук старика-отца и бросилась по трапу в самолет.Вольф взял старика за руку.— Вы расстроили ее. Но я вам обещаю: вы уедете отсюда и проведете остаток своих дней в Америке с дочерью и внуком. Вот моя рука.Старик склонил голову.— Ты добр, Вольфганг, ты очень добр.Вольф смущенно помахал Моске и Эдди и торопливо взбежал по трапу.В иллюминаторе появилось лицо Урсулы, которая сквозь грязное стекло махала отцу. Он снова заплакал и стал махать ей большим белым платком. Взревели двигатели. Бригада наземного обслуживания откатила трап в сторону. Большое серебристое тело самолета дернулось и медленно двинулось по бетонному полю. Самолет медленно повернул, чуть качнув крыльями, побежал прочь и вдруг, словно нехотя преодолевая сопротивление какой-то невидимой злой силы, оторвался от земли и взлетел в мрачное осеннее небо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87