Перехватить меня не могли, и никто бы меня не догнал.
Но похоже, догонял.
- Как вы себя чувствуете?
Язык не русский, но понятный. Это мой язык, русско-американский
космический жаргон. Как еще говорить с космонавтом, если не знаешь
национальности? Откуда узнать, если даже одежда за дверью?
Кто же тебя догнал?..
- Какой теперь год?
Орут воробьи за окном.
- 2498-й. Спите.

Вот кто тебя догнал. Сначала ты врезался в прошлое, и оно тебя
умертвило. Потом ты встретился с будущим, и будущее оживило тебя. Переход
из вчера в завтра, из вечера в утро сквозь ночь.
- Спите.

Мы стоим у окна. Одежда у меня новая, удобная. Собственно, только
шорты. За окном ветер, облака, солнце. Поле, лес, все как полагается. И
нигде ни одного человека. Только Вита - ее так зовут.
Прошло 500 лет. Куда вы смотрели, демографы?
- Почему вы не говорите, кто меня вытащил?
В ее глазах странное. Она молчит, чего-то боится.
- Скажете?
- Пойдемте. Я покажу вам.
Шагаем по длинному коридору. Кивер на полу, и масса дверей. И опять
ни одного человека. Для кого они, эти двери?
Вита идет впереди. Какие ноги, какие волосы! Отличные девушки живут
сейчас на Земле. Или это специально - для оживления мертвых?
Конец коридора. Последняя дверь.
- Вы не пугайтесь.
Дверь исчезает.
Приборы, пульты, кресла. И прозрачные стены, а за стенами звезды.
Мы в космосе. Вот почему здесь никого нет.
Мы на космическом корабле.

МЫ
Стоим у окна рядом. За окном облака, поле, ветер. Чирикают воробьи.
Все как настоящее. Спиной к нам на подоконнике умывается кошка. На
воробьев не реагирует. Кошку не проведешь.
Вита рассказывает:
- Тебя заметили издалека. Решили, метеорит. Но ты летел слишком
быстро. И траектории почти совпадали: точно на Альтаир. Тогда мы подумали,
что это их зонд, возвращающийся от Солнца. Мы посоветовались с "Фениксом",
и он послал катер на перехват. Взглянуть, что за зонд.
- Кто это "мы"?
- Электронная машина и я.
Женщина, компьютер и пришелец из прошлого. Бермудский треугольник XXV
века.
- А кто такой Феникс?
- Наш дублер, автомат, он отстает на миллиард километров.
- Понимаю. А дальше?
- Катер затормозил, встретился с твоим аппаратом.
- Затормозил?
- Конечно. У нас же скорость гораздо больше.
Разумеется, они ведь летят к Альтаиру. Но когда мы были в рубке,
звезды впереди выглядели обычно, без релятивистских искажений. И Солнце за
кормой смотрелось нормально. Нормально для звезды.
Правда, преобразователь построить нетрудно. Такие задачи решались
даже вчера, пять веков назад.
- На сколько больше?
- На порядок. Пятьдесят тысяч.
Пятьдесят тысяч. Как у Хемингуэя. Что-то не быстро. Но понятно.
Сколько мы будем лететь на такой скорости?
- Потом катер пригнал к нам твой аппарат. Мы увидели, что это земной
планетолет. Старый, разбитый. Даже не корабль, просто обломок.
- Расстроились?
- Да. Особенно машина. Но потом мы нашли тебя.
Она поворачивает лицо. Ее глаза. Нежность.
- Вита, скажи... Был я похож... на памятник?
- На памятник? Почему? Обычный замороженный человек. У нас сейчас все
такие.
- Где?
- У нас на "Жар-птице". Все четыреста человек. Все, кроме дежурного.
- Четыреста?
- Да. Чему ты удивляешься? До цели пять парсеков. Дежурим по очереди,
по три месяца.
- И сколько еще лететь?
- Пятьдесят лет. Мы прошли всего полпути. Я же показывала тебе
Солнце.
Да, показывала. В рубке на, экране заднего вида. Звезда как звезда,
ничего необычного. Но пока еще яркая, заметная.
- Скоро конец дежурства, - говорит Вита. - Увидишь, как это делается.
Становится вдруг печально. Даже тоскливо.
- Почему мы летим так медленно? Неужели быстрее нельзя?
- Можно, но незачем. Мы поселенцы. Вперед посланы
автоматы-терраформисты. Они готовят планету. Хорошая планета создается
десятилетиями.
Молчу. Мне нечего сказать. Об этом я ничего не знаю. Она продолжает:
- Человечество расселяется по Вселенной. Земли недостаточно. Луна,
Венера, Марс - этого мало. Очень. Европа, Каллисто, другие спутники...
Людей много, земли не хватает.
- Погоди. Ты говоришь - Марс, Венера?
- Да, сейчас там миллиарды человек. Но этого очень мало. У звезд
подходящие планеты тоже редки. Приходится их перестраивать. Это работа
терраформистов.
- Разве можно из плохой планеты сделать хорошую?
- Конечно. Например, Венера, Марс... Но на это уходят десятилетия.
Особенно если установки не очень мощные. А какие еще пошлешь к звездам?..
Я молчу. Возразить нечего. Может меняться научно-технический уровень,
но человеческая логика - это инвариант. Ее ничто не ломает. И не только
логику - другие человеческие качества тоже.
- За автоматами летим мы, - продолжает Вита. - Собственно, наши
корабли - это катамаран, сдвоенный ковчег с подстраховкой. И мы не одни.
По всей Галактике идет волна освоения. Во все концы летят такие же
корабли, как наш. Тысячи кораблей.
Она умолкает. Я тоже молчу. Тысячи кораблей. Тысячи холодильников,
заполненных человеческим мясом. Вдруг оно кому-нибудь понравится? Что
знаем мы о Вселенной?..
- Скажи, Вита, а почему именно ты дежурила, когда вы догнали меня?
- Именно я?
Она смеется. Я ощущаю под рукой ее мягкую талию. Можно стоять так
вечно.
- Я о другом. Почему это не был мужчина?
- Тебе приятней с мужчиной?
- Все-таки космонавтика - мужская профессия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20