Бой у северных ворот затягивался. Уже солнце поднялось над степью, вглядываясь сквозь пыль, поднятую сражающимися, в то, что происходило под стенами крепости, когда к югу от Саркела в степи затрубили боевые рога. Это подоспела подмога окруженному гарнизону. Вел ее бек Аймур, правая рука каган-бека Иосифа.
Будто темная туча упала на берег Дона, затопила степь, охватывая русичей. Грозным валом катилась конница, не однажды рубившая ясов и касогов, иранцев и арабов, не раз топтавшая русские нивы. Под тысячами копыт гудела земля, злобно ржали полудикие степные кони, пронзительно выли и взвизгивали воины разных племен, служивших Хазарии, а над всем этим гулом и стоном безмолвно кружили орлы и коршуны, почуявшие близкую добычу.
- Сила какая идет на нас... - тревожно вздохнул Богдан, оглядываясь на примолкших гридней.
- Сила великая, - спокойно согласился с ним Мечник. - Только и у нас воев немало. И за нами - Русская земля.
Самые нетерпеливые из хазарских всадников, вырвавшись из конной лавы далеко вперед, пытались пробиться к воротам Саркела. Но для них, как и для русичей, стал преградой наполненный водой ров. Несколько степняков сорвались в него, и на воде зачернели хазарские лохматые шапки, шеломы и конские головы.
Хазар становилось все больше и больше.
- Пошто князь нашу рать не двинет на ворога? - заволновался Богдан. Доколе будем стоять, на месте топтаться? В самый раз бы сейчас ударить по хазарину!
- А ты погляди, что с другого боку делается, - подтолкнул его Мечник, теребя пальцами свою седую бороденку.
Богдан глянул - и едва не вскрикнул. Севернее Саркела, выше по течению реки, многие сотни хазар заходили в тыл киевскому войску. Два крыла хазарской орды огромными полукружьями охватывали стан русичей. Богдан начал считать бунчуки, мотавшиеся над массой вражеской конницы, значки сотен и тысяч хазарских - и со счета сбился.
Чуть поодаль от гридней на кургане стоял князь Святослав с воеводами, рядом рынды держали оседланных коней и оружие. Все они без видимого беспокойства наблюдали за приближавшимися хазарами. Только чаще замелькали гонцы, подъезжавшие к Святославу, - сказав ему что-то и получив приказ княжий, они торопились к своим полкам.
Вроде бы все спокойно было в русском стане - ни спешки, ни переполоха, но Богдан стал замечать, как меняются его очертания: лучники, копейщики, щитоносцы перемещались, уступая друг другу место, в центре появилась русская конница - та часть ее, что не ушла в засаду. Казалось, огромная длань в железной перчатке сжимает пальцы в кулак, готовясь отразить вражеский удар.
Богдан оглянулся назад. Там, далеко в тылу, за русской конницей, тесно сгрудились обозные возы, поднявшие в небо оглобли, словно пики. И молодой воин подумал, что и там нелегко будет пробиться врагу.
Черная туча хазар шумно налетела на левое крыло русского войска. В небо взвились тысячи стрел и камни, выпущенные пращниками. Глухо вздохнуло поле - конная лава ударилась о стену копий и щитов. Замелькали мечи, боевые топоры и шестоперы, которые пустила в ход русская рать.
- А-а-а!.. - отчаянный рев вырвался из тысяч людских грудей.
Все смешалось на левом крыле - пешие, конные, русичи и хазары. Крики, лязг металла, конское ржание слились в такой оглушительный гул, что со стороны можно было подумать: широкий Дон вырвался из берегов, натолкнувшись на непреодолимую преграду.
Замерло Богданово сердце, когда увидел он, как захлестнула, подмяла под себя хазарская волна первые ряды пеших ратников, как отдельными ручейками и потоками начала пробиваться в глубину русского стана. Ближе, ближе хазарские всадники, кто в железных кольчугах и панцирях, кто в лохматых шапках и кожаных свитах, уже видны их смуглые лица со ртами, перекошенными от крика. Страшно вспыхивают над ними кривые сабли.
А князь стоит на кургане, ждет чего-то. Воевод около него мало осталось. Только старый Свенельд, как всегда, рядом, рукой показывает в ту сторону, где вторая хазарская орда на правое крыло русичей катится, в тыл заходит, хочет оттеснить их от осажденной крепости. Уже в той стороне рога трубят, стрелы запели!
- Ой, что ж теперь будет! - не выдержал Богдан. - Устоят ли наши вои?
- Должны устоять, - твердо сказал Мечник. - А иначе... Нет, такого и быть не может!
- Эй, гридень Богдан! - донеслось с кургана.
Богдан хлестнул плеткой застоявшегося коня, тот птицей рванулся к кургану.
Князь расстегивал застежку алого корзна - видно жарко стало. На его крупном, будто из каменной глыбы вырубленном лице блестели капли пота. Синие глаза смотрели сосредоточенно, тревожно.
- Скачи к челу, найди воеводу Перенега, он сменил раненого Вуефаста. Скажи: князь велел пособить левому крылу. Руки не перепутаешь - где левая, где правая? Нет? Торопись!
- Я мигом, княже!
"Лишь бы не стоять на месте, - думал Богдан. - Вот и мой час пришел! Пойду и я на хазар с пешей ратью..."
Он нашел Перенега под одиноким дубом, обожженным молнией. Воевода встретил гонца нетерпеливым вопросом:
- Добрую ли весть принес ты, гридень?
Узнав о приказе князя, он повеселел, немедля велел рынде кликнуть тысяцких. Потом снова повернулся к гридню:
- Передай князю, что наказ его сполним. У меня у самого руки давно руки чесались, охота была ударить по хазарину...
"А я? - хотелось спросить Богдану. - И меня с дружиной пошли, воевода!"
Но Перенег уже пошел к коню, прихрамывая на одну ногу, покалеченную давным-давно хазарской стрелой. И Богдан, раздосадованный тем, что его отослали обратно, поскакал к кургану.
А волны хазарской конницы все накатывались и накатывались на русский стан, ощетинившийся копьями, яростно отбивающийся мечами и топорами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63