– Но я слышал, что домой вы вернулись без четверти двенадцать, если не позже.
Блеф подействовал. Джо, вероятно, подумал, что мы уже расспросили кого-нибудь внизу, и вынужден был сознаться, что вернулся домой около двенадцати.
Инспектор уселся так прочно, как будто собирался сидеть на этом стуле не один час.
– Нас интересует именно промежуток времени между вашим уходом из «Трефовой дамы» и возвращением домой. Но будьте точны, мистер Болэт. Вы себе не представляете, какое множество людей – иногда совершенно невинных – на этом спотыкается и запутывается. Нужно говорить одну только правду. Если вы не сделали ничего дурного, правда вам повредить не может. – И он умолк в ожидании ответа.
У Джо не было выхода. Если бы его заподозрили в каком-нибудь обыкновенном преступлении, он предоставил бы полиции продолжать расследование и искать доказательства. Но я предусмотрительно выбрал как раз то, в чем ему очень не хотелось быть заподозренным, и он поспешно ухватился за возможность доказать свое алиби.
– Не хотелось бы впутывать женщину в неприятности, – пробормотал он.
– Вполне вас понимаю, мистер Болэт, – сказал инспектор. – Этого никто из нас не любит. Но мы не выдадим вашей маленькой тайны. Так кто эта женщина и куда вы с нею ездили?
– Это одна из постоянных посетительниц нашего бара, миссис Каслсайд, жена майора Каслсайда, – начал Джо. – Мы часто с нею болтаем, шутим. Она славная бабенка. Когда я вышел, она как раз садилась в свою машину и говорит: «Давайте, Джо, я вас подвезу». И еще прибавила, что ей надо кое о чем меня спросить. Если уж вы все хотите знать, она была сильно навеселе. Неприятно это говорить – пила-то она в моем же баре, – но факт остается фактом: она здорово подвыпила и молола всякую чепуху, спрашивала, не слыхал ли я, что болтают о ней мужчины в баре, и все такое. Мне это скоро надоело. Да к тому же она гнала, не разбирая дороги, – наверное, плохо видела в темноте, – и заехала не туда, а я за разговорами сперва и не заметил. Наконец смотрю: мы все еще кружим возле парка. Тогда было, я думаю, около четверти двенадцатого. Я попросил ее остановить машину, сказал, что устал и с меня хватит, выскочил да и пошел домой.
– А она? – спросил инспектор.
– Она, должно быть, разозлилась. Дала газ – и под гору. Ехала как бог на душу положит. Куда ее потом занесло, не знаю. Я же вам говорю – она была навеселе. – Джо насмешливо улыбнулся.
– Кто-нибудь видел, как вы выходили из машины?
– Может, кто и видел, но я никого. Темно же было. В такой час, сами знаете…
– А где именно вы вышли? – спросил инспектор, как будто допрос еще только начинался.
Не дожидаясь ответа Джо, я сказал:
– Сейчас вернусь, – и сошел вниз.
В грязной кухне я застал квартирную хозяйку Джо, женщину довольно молодую, но, как мне показалось, уже разочарованную жизнью. Может быть, в этом виноват был Джо?
– Джо одевается, – сообщил я ей, – и просит те ботинки, которые он надевал вчера.
– Я их только что чистила, – сказала она и принесла пару черных ботинок, вычищенных не слишком тщательно. Я взял их под мышку и, выйдя из кухни, плотно закрыл за собой дверь. В передней висело несколько пальто. Я осмотрел черное, самое новое и щегольское. Джо стал неосторожен: в одном кармане я нашел пару перчаток, в другом – короткую, но тяжелую резиновую дубинку, которая немедленно перекочевала ко мне в карман. После этого я подошел к циновке у входной двери и, стоя спиной к кухне, чтобы хозяйка не видела, что я делаю, если вздумает подглядывать, заляпал ботинки в нескольких местах похожей на грязь черной смазкой, которую мне дал инспектор. Теперь оставалось только легонько отереть ботинки о циновку, вытереть пальцы, спрятать конверт в карман и вернуться наверх, что я и сделал, держа ботинки за спиной.
Было ясно, что инспектор и Джо застряли на мертвой точке. Я это предвидел. Джо утверждал, что он вышел из машины Шейлы у парка около четверти двенадцатого. Он держался весьма уверенно. Инспектор тоже, но ему все это уже начинало надоедать.
– Я ему сейчас сказал, что машина миссис Каслсайд с нею вместе свалилась в канал как раз перед заводом Чартерса. А он ничего об этом не знает!
– Да откуда же мне знать, если мы расстались за добрых две мили до того места! – запротестовал Джо. – Мне, ей-богу, жалко, что она утонула, но она здорово нализалась, и с нею чего только не могло приключиться… Я ее все уговаривал, чтобы она пустила меня за руль… – Он окончательно успокоился и вдохновенно сочинял новые подробности.
Итак, инспектор сделал свое дело; наступило время действовать мне – и действовать совершенно иначе. Джо уже улыбался, считая себя победителем. Теперь с ним заговорят по-другому!
– Хватит врать, предатель! – заорал я, стоя перед ним, но все еще пряча ботинки за спиной. – Я скажу тебе, когда ты вышел из машины и где. Ты вышел около половины двенадцатого. И место могу тебе указать – в двадцати ярдах от канала.
Джо перестал улыбаться и явно занервничал. Этого я и ожидал.
– Вы слишком беспечны, Джо, – продолжал я, совсем как в детективном фильме, – и вы засыпались. Вы не заметили – из-за темноты, должно быть, – что остановились в густой черной грязи, но потом вы могли бы заметить, что она налипла на ваши ботинки. Смотрите! – я ткнул их ему чуть не в лицо, на котором уже не осталось ни следа прежней уверенности, и, не давая опомниться, отчеканил: – Вы вышли из машины не у парка. Вы вышли возле того места, где она полетела в канал. Не лгите больше. Я могу это доказать.
Джо облизал губы.
– Ладно, – пробормотал он, – все было так, как я сказал, только вышел я не у парка, а неподалеку от канала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68