– удивился Фил.– Чернослив, – сказал Арни. – Я видел статью. Называют его теперь сушеными сливами.– Почему? – спросил Фил.– Вопрос имиджа, – сказал Арни. – Чернослив сегодня никто не хочет. Так что его теперь называют сушеными сливами.– Не имеют права, – сказал Фил. – Чернослив это… чернослив. – Я Гарольд Таттер, – сообщил Таттер, протягивая руку Филу.– Господи, – сказал Фил.– Очень рад, – сказал Таттер, возвращаясь к овсянке.– Но ты знаешь, откуда он берется? – спросил Арни.– Что?– Чернослив.Фил задумался.– С черносливовых деревьев, – предположил он.– Не-а, – сказал Арни. – Из слив. Не бывает черно-сливовых деревьев.– Ты уверен? – сказал Фил. – Я точно помню, что где-то видел деревья, которые были черносливовые деревья.– Да ну. Где?Фил снова задумался.– В «Нэшнл Джиогрэфик», – сказал он.– Гарольд Таттер, – сообщил Таттер, протягивая руку Филу.– Рад за вас, – сказал Фил. – Позвольте представить мою подругу, Злую Ведьму Запада. – Он показал на Старую Крысу.– Очень приятно, миссис Запада, – сказал Таттер. Он протянул руку Старой Крысе, та шарахнулась и дернула миску на себя, опрокинув чернослив на колени. Таттер вернулся к овсянке.– Я когда-то получал «Нэшнл Джиогрэфик», – сказал Арни. – Мардж всегда говорила, что мне там интересны одни сиськи. – Мардж была женой Арни пятьдесят три года. Она умерла, когда Арни исполнилось семьдесят девять, и через четыре месяца дети сдали его в Центр Пердящих Занудств и Подыха Маразматиков.– Помню-помню, – сказал Фил. – Там всегда публиковали статью про какое-нибудь первобытное племя – народ убонги с Амазонки или что-то в этом роде – с фотографиями, на которых женщины убонги с болтающимися титьками теребят какой-нибудь корень.– Ну да. Мардж всегда утверждала, что это я теребил свой корень.Фил и Арни разразились тем самым старческим смехом, который на 60 процентов состоит из смеха, а на 40 – из кашля. Это вызвало оживление в столовой, где обычно тишину нарушал только звон столовых приборов, да изредка раздававшийся – браап – сухой старческий пердеж. К их столику повернулись головы. Помощник дневного администратора Центра Искусств Декстер Харпвелл, аккуратный человек, который правил аккуратным кораблем, поспешил к ним.– Вас что-то беспокоит? – спросил он.– Ничего не беспокоит, офицер, – ответил Арни.– Что здесь произошло? – спросил Харпвелл, увидев осыпанные черносливом колени Старой Крысы. Он схватил салфетку и наклонился, чтобы их вытереть. – Вот, давайте-ка почИИИИ!..Старая Крыса впилась зубами в плоть Харпвелла, но он выдернул руку из ее рта. За рукой последовали зубы Старой Крысы, которые перелетели через стол и приземлились в овсянку Таттера. Тот быстро оглядел их, вынул из миски, положил рядом и продолжил трапезу.– Осторожно, – сказал Фил Харпвеллу. – Она кусается.Харпвелл, обхватив руку, уставился на Фила и Арни.– Позвольте напомнить вам, джентльмены, – сказал он, – что беспокоить других проживающих – это нарушение Правил Поведения.– Мы ее не трогали, – сказал Фил.– Она и так тронутая, – добавил Арни.Харпвелл отвернулся и поискал глазами санитара, дежурившего в столовой.– Нестор! – позвал он. – Иди-ка сюда и приведи ее в порядок.Санитар, огромный ямаец, подошел к Старой Крысе.– Дорогуша, – сказал он, – ты запачкала свое милое платьице. – Он осторожно начал приводить ее в порядок. Старая Крыса не сопротивлялась.Харпвелл снова повернулся к Арни и Филу.– Чтобы я здесь больше не видел подобных безобразий, – заявил он. – В противном случае придется применить дисциплинарные меры.– Ну и ну, – сказал Арни, – внесете это в наше личное дело?– Вы же не запретите нам ходить на прогулку? – спросил Фил.– Я Гарольд Таттер, – сообщил Таттер, протянув руку Харпвеллу. Харпвелл, не обращая на него внимания, бросил последний взгляд на Арни и Фила и аккуратным шагом удалился.– Очень рад, – сказал Таттер и вернулся к овсянке.– Кое-кому пригодился бы чернослив, – сказал Фил.– Сушеные сливы, – поправил Арни. – Эй, Нестор.Санитар оторвался от Старый Крысы и посмотрел на него.– Мы собираемся сегодня вечером воспользоваться услугами твоего такси, – сообщил Арни.– Сегодня? – сказал Нестор. – Собираетесь в море в такую погоду?– Именно так, – сказал Фил.– Небольшой дождик, и только, – добавил Арни.– Парень, готов поспорить, судно в такую погоду никуда не поплывет, – сказал Нестор.– Но если поплывет, – сказал Арни, – ты нас отвезешь, хорошо?У Арни и Фила был договор с Нестором: если они хотели отправиться на ночную морскую прогулку, он их отвозил. А после возвращения судна забирал обоих, привозил обратно в Центр Искусств и тайком проводил через служебную дверь. За эту услугу Арни и Фил отдавали Нестору все таблетки, которые им вручал во время еды таблеточник, ходивший от стола к столу и раздававший лекарства в огромных количествах. В обычный день таблеточник выдавал Арни 17 таблеток, а Филу – 23. Оба не понимали, какой от пилюль прок. Однажды они решили просто перестать их принимать и не только не умерли, а почувствовали себя гораздо лучше и более вменяемыми, чем раньше. С тех пор они совали таблетки Нестору в обмен на разные услуги, главной из которых была доставка их на судно. Нестор продавал таблетки на вечеринках в своем квартале, за что получил прозвище Доктор. Он копил на «лексус».– Хорошо, – сказал Нестор, – если судно выйдет в море, я вас отвезу.– Только не меня, – заявил Фил. – Я слишком молод помирать.– Молод-шмолод, – сказал Арни. – Для такого большого судна эта погода – ничто. Дождичек. И вообще, ты что – надеешься на занятие повеселее? Будешь здесь всю ночь бегать от миссис Крюгерман?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74