Пластины были
прозрачными, а текст - матовым. Они были контрастными и на ощупь: пластины
были гладкие, а золото шероховатое. Приборы показали, что и контраст
электропроводности тоже был большим: пластины были изоляторами, а символы
отличались сверхпроводимостью. Послания, оставленные на Южном полюсе, были
оставлены, чтобы их прочли любые глаза, любые пальцы или какие-нибудь
невообразимые существа, читающие при помощи электричества. Где-то должен
был быть ключ, а он действительно был: на наборе самых больших пластин.
Началась изматывающе-трудная, зачастую основанная на воображении,
программа. Человек с Земли мог бы в конце концов узнать многое из того,
что было на самых больших пластинах. Начиналось с арифметики, двоичной,
конечно. Точка - это точка. Точка и промежуток - две точки. Две точки -
это три точки; их ноль действительно означал 0 - ничто. Грациозный, слегка
изогнутый знак, напоминающий глаз - оператор сложения, отрицательные числа
изображались не точками, а маленькими солнечными вспышками, и так далее.
Это была лишь математика. Снежинка осилила ее всю: начальную геометрию,
функции конических сечений. Она была не очень элегантной. Снежинка
чувствовала, что элегантность была раньше, а грубые старые концепции
пришли из первобытных времен. Но Снежинка училась. Это - "высота"; это -
знак "большой", "больше чем", "включает", "логически предполагает". А
затем - к букварю, второму по объему набору пластин. Зелено-голубые
монстры были темой этого учебника; есть, спать, ползти (говори "идти") -
это глаголы; монстры (говори "люди") наблюдают за звездами. Огромное
солнце поднимается и согревает людей. Человек оплодотворяет ("любит"?)
другого человека, которого можно назвать женщиной, потому что это так и
есть. Сто шестьдесят шесть дней высиживается яйцо, ему, кажется,
поклоняются. Потом рождается ребенок. Это сопровождается второй степенью
поклонения. Маленькое - Нечто - назначается к ребенку; родители облизывают
своего ребенка, чтобы он был чистым. Ребенок ест хорошую пишу под
наблюдением родителей и этого Нечто. Ребенок спит беспокойно, и Нечто
будит их. Они с родительской заботой делают что-то, чего Снежинка не
поняла. Дитя учится считать и читать книги, такие, как эти. Изменившийся,
любящий, вездесущий Нечто опять помогает. Ребенок ходит, бегает на солнце;
ребенок уезжает далеко и быстро на этом самом Нечто, которое выросло
вместе с ребенком. Ребенок почти совсем подрос, и с этим связана третья
степень поклонения. И он начинает постигать тысячу двести восемнадцать
книг Первостепенной Важности. Когда это пройдено, он вырастает и уже
больше не ребенок, а мужчина или женщина, и Нечто тоже выросло. Выросший
мужчина по-иному любит совсем выросшее Нечто, хотя оно по-прежнему
незаменимо во всем. Неосторожность в обращении со взрослым Нечто может
быть роковой...
Снежинка содрогнулась в своей питательной жидкости, когда представила
роковые последствия этой неосторожности. Выросшие Пирамиды, которые было
так удобно всегда иметь под рукой, восстали много веков назад и уничтожили
своих хозяев, которые создали их, разрушили эту милую планету, превратили
ее в унылую свалку, место, подходящее для них, машин.

15
Затем, в соответствии с мрачным предсказанием Хендла, люди в огромном
коридоре механического цеха лишились воды. Она просто перестала поступать.
Началась паника, как это можно было предвидеть, а затем и ее
неизбежное следствие - миграция. Сильные, мускулистые мужчины не
собирались умирать без сопротивления, женщины с детьми в утробе не теряли
надежду. Если они окружены огнем, они будут прорываться там, где он
кажется наименее сильным, но прорвутся. Когда голод наступает на пятки, а
впереди тоже маячит голод, люди пойдут куда угодно: от дома предков в
долине Инда и Евфрата или Конго они прогрызут свой путь сквозь отживший
мир, затем через земляной мост - в мир новый.
Беженцы выходили из коридора через два выхода; они проходили в день
двадцать, сорок миль, разведывая освещенные красным светом коридоры
планеты. Везде они находили воду, так как это - нужный растворитель и
используется в большей части химических процессов механизированной
планеты. Они ломали трубы в местах сварки, пили их содержимое и шли
дальше. Нюх вел их. Через сто миль они опять стали похожи на хладнокровных
Граждан, ребра их выпирали, а бедра обвисли от голода, но к этому времени
они уже были в комплексе по производству продуктов обмена, который
представлял собой лес труб, насосов и цистерн, в которых были сахар,
протеин, жиры и крахмал.
Об Иннисоне следовало бы сложить эпическую поэму, о том, как он
взобрался на стофутовый бродильный чан, в котором глюкоза превращалась в
спирт, как он разбил стеклянное отверстие, для того чтобы питательный
раствор вылился толпе, ждавшей внизу. Не должен быть забыт и рассказ о
Мухандасе Дутте и о том, как он Взорвал Полиэтиленовую Печь. Эта огромная
штуковина стояла между ними, от нее шел запах дрожжей и пищи. Выпитая
глюкоза наполняла их энергией, но их тела ощущали голод, им нужно было
замещать и восстанавливать молекулы, они не могли жить на одной энергии.
Волки из Принстона изучили строение башни, мрачной цитадели из нержавеющей
стали, из которой выступали прозрачные вздутия, наполненные полимерами. А
внизу, на дне, только водоворот газа;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62