Куда проще было ощутить Сьюли
Карпентер, хотя насколько он помнил, он ни разу не коснулся ее,
разве что кончики пальцев, да и то случайно. (Она-то трогала его
везде). Время от времени он вспоминал, что Сьюли летит на Марс.
Сначала это казалось угрожающим. Потом - интересным, как перемена в
жизни, которой ждешь. Сейчас... сейчас, понял Роджер, сейчас он
хочет, чтобы это случилось как можно скорее. Не через четыре дня,
когда она должна приземлиться, не после того, как ее пилот закончит
проверку систем 3070 и МГД генератора, а сейчас. Немедленно. По
радио они обменялись парой ничего не значащих слов, но радио ему
было мало. Он хотел, чтобы она была рядом, он хотел коснуться ее...
Перед ним возникло изображение жены, с тем же самым однотонным
загаром.
- Пора выйти на связь, милый, - произнесла она.
Роджер остановился и осмотрелся вокруг, включив зрение в нормальный
режим, в нормальном земном спектре.
Он прошел уже полпути к горам, добрых десять километров от купола и
посадочного аппарата. Он поднимался по взгорью, и плоская равнина
стала выгибаться; отсюда он еле видел вершину купола, верхушка
антенны посадочного аппарата казалась крошечной иголкой. Крылья сами
по себе развернулись у него за спиной, чтобы сделать радиосигнал
более направленным: так кричащий приставляет ко рту ладони.
- Все в порядке, - сказал он, и голос Дона Каймана тут же
откликнулся:
- Хорошо, Роджер. Стемнеет через три часа.
- Я знаю.
С наступлением темноты температура покатится вниз, через шесть
часов она может упасть до ста пятидесяти ниже нуля. Но Роджер уже
ночевал под открытым небом, и все его системы работали безупречно.
- Когда поднимусь достаточно высоко, чтоб сигнал проходил, свяжусь
с вами снова, - пообещал он, и обернулся к горам. Атмосфера стала
мутнее, чем раньше. Он включил рецепторы кожи и почувствовал, что
поднимается ветер. Пыльная буря? Он уже повидал и такое; если
разыграется не на шутку, он сможет просто свернуться где-нибудь и
переждать, но для этого буре придется разыграться действительно не
на шутку. Он улыбнулся про себя - он до сих пор не научился как
следует улыбаться лицом - и помчал дальше...
К закату он уже стоял в тени гор, достаточно высоко, чтобы снова
видеть купол полностью, в двадцати с лишним километрах отсюда.
Сейчас пыльная буря была прямо под ним, и кажется, уходила прочь.
Дважды он ненадолго останавливался и оглядывался по сторонам,
взмахивая крыльями. Это были обычные положенные проверки, неизменно
оборачивавшиеся пустой тратой времени. Он сложил крылья рупором.
- Дон? Брэд? Это ваш бродяга.
Когда до него донесся ответ, звук был шипящим и искаженным.
Неприятное ощущение, словно провести зубами по мелкой наждачной
шкурке.
- Слабый сигнал, Роджер. У тебя все о'кей?
- Да.
Он заколебался. Статические помехи от бури оказались настолько
сильными, что он сначала не разобрал, кто из его товарищей говорит,
и не сразу узнал голос Брэда.
- Наверное, я буду возвращаться, - добавил он.
Другой голос, искаженный еще сильнее:
- Если вернешься, ты доставишь старому больному священнику уйму
радости. Тебя встретить?
- Вот еще. Я двигаюсь гораздо быстрее вас. Ложитесь спать. Буду у
вас через четыре - пять часов.
Роджер поболтал с ними еще немного, потом присел и осмотрелся по
сторонам. Он не устал. Он уже почти забыл, что такое усталость. Спал
он не больше пары часов в сутки, в основном ночью, а днем только
дремал время от времени, и то больше от скуки, чем от утомления. Его
органическая часть все еще предъявляла определенные требования к
обмену веществ, но сокрушительная, валящая с ног усталость после
тяжелой физической работы осталась в прошлом. Он сел просто потому,
что ему нравилось сидеть на выступе камня и смотреть на свою родную
долину. Длинные тени гор уже накрыли купол, и только горы на востоке
еще светились. Он отчетливо видел терминатор, разреженный воздух
Марса почти не размывал тень. Казалось, было видно даже движение
тени.
Небо над головой играло блистающим великолепием. Яркие звезды можно
было легко рассмотреть даже днем, особенно Роджеру, но ночью они
были просто сказочными. Он ясно различал оттенки: стальная синева
Сириуса, кровавый Альдебаран, золото Полярной. А если расширить
видимый спектр до инфракрасного и ультрафиолетового, становились
видны новые яркие звезды. Он не знал, как они называются, может
быть, потому, что у них и не было имен, ведь кроме него, их могли
заметить только астрономы, в виде ярких пятнышек на специальных
фотопластинках. Он даже немножко поломал голову над правом давать
имена: если он - единственный, кто видит вон ту яркую точечку в
созвездии Ориона, может ли он окрестить ее? И не будет ли кто
возражать, если он назовет ее Звездой Сьюли?
Кстати, он мог посмотреть и туда, где сейчас была самая настоящая
звезда Сьюли... или небесное тело; конечно же, Деймос был не
звездой. Он задрал голову, приглядываясь, и любопытства ради
попытался представить лицо Сьюли...
РОДЖЕР, МИЛЫЙ! ТЫ...
Торравэй подскочил от неожиданности и опустился в метре от камня.
Вопль у него в голове был просто оглушающим. Или это было по-
настоящему? Трудно сказать, и голоса Брэда с Доном Кайманом, и
имитированный голос его жены звучали для него одинаково привычно. Он
даже не понял, чей это был голос - Дори? Но он-то думал о Сьюли
Карпентер, а этот голос был так странно искажен, что мог
принадлежать и той, и другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80