Уже сейчас он без труда поднимал
пятисотфунтовую штангу. Когда же он в самом деле окажется на
поверхности Марса, то сможет сдвинуть с места больше полутонны.
В определенном смысле на Земле Хартнетт выглядел даже более жутко,
чем будет выглядеть на Марсе, потому что его телеметрические датчики
выглядели так же чудовищно, как и он сам. Его с ног до головы
облепили датчики пульса, температуры и сопротивления кожи. Под
жесткую искусственную кожу уходили зонды, измеряющие внутренние токи
и сопротивления. За спиной, как метла, торчала антенна ранцевого
передатчика. Все, что происходило в его системах, непрерывно
измерялось, преобразовывалось и передавалось на скоростную
широкополосную магнитную ленту.
Президент что-то прошептал. Роджер поймал себя на том, что
старательно прислушивается.
- ... он слышит, что мы здесь говорим?
- Нет, если только я не подключу нас к его системе связи, - ответил
генерал Скэньон.
- Угу, - буркнул президент и замолчал, что бы он там ни собирался
сказать в том случае, если киборг не слышит. Это вызвало у Роджера
симпатию. Ему самому приходилось все время следить за своей речью,
когда киборг мог его слышать, он выбирал слова даже тогда, когда
бедняги Вилли не было рядом. Было просто противоестественно, что
существо, которое когда-то уважало пиво и производило на свет детей,
теперь выглядит так мерзко. Все остальные подходящие к случаю
определения были непечатными.
Казалось, киборг мог продолжать свою размеренную тренировку
бесконечно, но чей-то голос, задающий ритм: "И раз, и два, и раз, и
два", умолк, и киборг тоже остановился. Он встал, аккуратно и
неторопливо, словно разучивая па нового танца, потом инстинктивным,
уже не игравшим никакой роли жестом вытер тыльной стороной
толстокожей ладони пластиковый, гладкий, безбровый лоб.
Роджер подвинулся в темноте, чтобы знаменитый орлиный профиль
президента не заслонял ему экран. Даже глядя на силуэт, он заметил,
что тот слегка сморщил лоб. Роджер обнял жену за талию и подумал о
том, как должен себя чувствовать в этом беспокойном и коварном мире
президент трехсот миллионов американцев. Сила, дремавшая в стоявшем
перед ним в темноте человеке, могла за девяносто минут сбросить
термоядерную бомбу в самом отдаленном уголке земного шара. Это была
сила войны, сила возмездия, сила денег. Именно силой президента была
вызвана к жизни программа Человек Плюс. Конгресс даже не обсуждал ее
бюджет, лишь в самых общих чертах догадываясь, что происходит;
соответствующий акт носил название "О выделении в распоряжение
президента дополнительных средств на исследования космического
пространства"
Заговорил генерал Скэньон.
- Господин президент, командор Хартнетт с удовольствием
продемонстрирует вам некоторые возможности своего искусственного
тела. Поднятие тяжестей, прыжки в высоту. Что пожелаете.
- По-моему, он уже наработался на сегодня, - усмехнулся президент.
- Хорошо. Тогда мы приступим к делу, сэр, - генерал тихо сказал
что-то в микрофон, и снова обратился к президенту. - Сегодняшние
испытания состоят в демонтаже телекоммуникационной аппаратуры и
ликвидации короткого замыкания в полевых условиях. Оцениваемое время
этой операции - семь минут. Группа наших институтских техников,
работая в лаборатории и имея в своем распоряжении все необходимые
инструменты, справляется с этим в среднем за пять минут, поэтому,
если командор Хартнетт справится с задачей в установленный срок, это
будет отличным свидетельством его локомоторных возможностей.
- Да, я понимаю, - ответил президент. - А что он делает сейчас?
- Ждет, господин президент. Мы поднимем давление до ста пятидесяти
миллибар, чтобы он слышал и говорил немного лучше.
- Я думал, что вы можете разговаривать с ним даже в абсолютном
вакууме, - быстро заметил президент.
- Ээээ...да, конечно, господин президент, можем. С этим были
небольшие проблемы. В настоящее время наш основной метод связи в
естественных марсианских условиях - визуальный, но в ближайшее время
мы надеемся запустить и звуковую систему.
- Я разделяю вашу надежду.
На уровне камеры, в тридцати метрах под залом, в котором они
находились, аспирант, исполнявший обязанности лаборанта, по сигналу
открыл клапан резервуара с марсианской атмосферой. В редукторе уже
ждала заготовленная газовая смесь. Давление постепенно стало расти,
послышался свист, сначала высокий, потом все ниже и ниже. Повышение
давления до уровня ста пятидесяти миллибар никак не влияло на
функциональность Хартнетта. Его перестроенный организм не зависел от
большинства факторов окружающей среды. Он одинаково хорошо переносил
арктическую пургу, абсолютный вакуум, и душный земной день, на
уровне моря, при давлении тысяча восемьдесят миллибар, в липком от
влажности воздухе. Вернее, одинаково плохо: Хартнетт постоянно
жаловался, что его новое тело болит, ноет и чешется. С тем же
успехом они могли бы открыть и клапаны наружного воздуха, только
потом его придется снова откачивать.
Наконец свист умолк, и они услышали голос киборга, писклявый, как у
заводной куклы.
- Спассииибо. Можжно закрывать.
Низкое давление играло с голосом Хартнетта странные штуки, тем
более что у него уже не было ни настоящей гортани, ни трахеи. После
месяца, проведенного в роли киборга, речь начинала казаться ему
чуждой. Кроме того, он вообще отучался дышать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80