он навсегда останется президентом, который утвердил
человечество на Марсе. И почти каждый радовался, хоть немного - даже
Дори Торравэй, которая, закрывшись в комнате у себя в магазине,
сидела, подперев голову руками, смотрела на экран и пыталась
прочесть, что написано в глазах ее мужа. Ну, и конечно, за городом,
в большом белом кубе института, все, кто оставался на дежурстве, не
отрываясь, следили за передачами с Марса.
Для этого у них хватало свободного времени, потому что больше
делать было особенно нечего. Удивительно, насколько пустым стало
казаться здание, как только Роджер покинул его.
Все сотрудники были награждены, все, начиная с кладовщиков: личная
благодарность от президента, тридцатидневный внеочередной отпуск и
повышение в должности. Клара Блай использовала свой отпуск, чтобы
все-таки продолжить неоднократно откладывавшийся медовый месяц.
Вейднер и Фрилинг потратили это время на черновой вариант монографии
Брэда, отправляя ему на орбиту каждый лист, вынутый из машинки, и
получая через Голдстоун правленый вариант. Верн Скэньон,
естественно, отправился вместе с президентом в торжественное турне
по пятидесяти четырем штатам и столицам двадцати иностранных
государств. Бренда Хартнетт со своими детьми дважды появилась на
телевидении. Их засыпали кучей подарков. Вдова человека, который
погиб, чтобы доставить Роджера Торравэя на Марс, теперь была
миллионершей. Когда корабль стартовал и Роджер отправился к Марсу, у
каждого из них был свой звездный час, особенно в последние дни перед
посадкой.
А затем мир взглянул на Марс глазами Роджера - и его брата за
спиной - и вся их слава развеялась. С этого мгновения все лавры
принадлежали Роджеру.
Мы тоже смотрели.
Мы видели Брэда и Дона Каймана, в скафандрах, завершающих последние
проверки перед выходом на поверхность. Роджер в скафандре не
нуждался. Он напряженно застыл перед люком, как сеттер, принюхиваясь
к разреженному воздуху. Большие черные крылья покачивались у него
над головой, впитывая лучи непривычно маленького и непривычно яркого
солнца. Через телекамеру внутри аппарата мы видели силуэт Роджера,
на фоне тускло-коричневых и песчаных цветов резкого марсианского
горизонта...
А потом мы увидели то, что он видел собственными глазами. Когда
Роджер взглянул на яркие, искрящиеся цвета планеты, для жизни на
которой он был создан - она показалась ему прекрасной, манящей,
сказочной страной.
На песок уже опустилась складная лесенка из магниевого сплава, но
Роджер не нуждался в ступеньках. Он спрыгнул вниз, взмахнув крыльями
- для равновесия, а не для полета - и легко опустился на меловую
оранжевую поверхность; выхлоп посадочных двигателей оголил ее, сдув
всю пыль по сторонам. Он на мгновение замер, обводя свои владения
большими стрекозиными глазами.
- Не торопись, - прозвучал у него в голове голос Дона Каймана. -
Для начала проведи запланированные упражнения.
Роджер усмехнулся, даже не оглянувшись.
- Конечно, - ответил он и зашагал прочь. Сначала он шел, потом
побежал трусцой, потом - бросился в полную силу. Если по улицам
Тонки он несся со скоростью машин, то здесь - мчал, как молния. Он
громко захохотал. Он изменил частотную характеристику глаз, и
возвышавшиеся вдалеке холмы засверкали яркой голубизной, а
монотонная равнина расцвела мозаикой зелени, желтого и красного.
"Как здорово!" - прошептал он, и приемники посадочного модуля
уловили эти почти не высказанные слова и донесли их до Земли.
- Роджер, - въедливо скрипнул голос Брэда, - ты бы не убегал
далеко, пока мы не подготовим джип.
Роджер обернулся. Те двое возились у модуля, снимая сложенный
вездеход, прикрепленный рядом с люком.
Он вприпрыжку поскакал к ним.
- Вам помочь?
Они могли бы и не отвечать. Конечно, им нужна была помощь: в своих
скафандрах для них было серьезной задачей даже отстегнуть крепления,
удерживавшие колеса с плетеными проволочными шинами.
- В сторонку, - скомандовал он, быстро освободил колеса и развернул
"лапы". У вездехода было и то, и другое: колеса для равнины и "лапы"
для пересеченной местности. Его разрабатывали, как самое гибкое и
универсальное средство передвижения по Марсу, но таким средством
стал не он, а Роджер. Когда вездеход был готов, он тронул их за
плечи:
- Я буду держаться на виду, - и бросился прочь, любоваться
калейдоскопическими пригорками, красочными, как у Дали,
неотразимыми...
- Это опасно! - прокричал ему вслед Брэдли. - Подожди, пока мы не
проверим джип! Если с тобой что-то случится...
- Ничего не случится! - отозвался Роджер. Он не мог ждать. Наконец-
то он мог испробовать свое тело в том, для чего его создали, и ему
не терпелось. Он бросился бегом. Вприпрыжку. Он не успел опомниться,
как уже оказался в двух километрах от модуля, оглянулся назад,
увидел, что те медленно тащатся вслед за ним, и побежал дальше.
Кислородная система подняла уровень содержания, чтобы компенсировать
возросшую потребность; его мускулы без труда справлялись с
нагрузкой. Вперед его несли, конечно, не мускулы, а встроенные в
него сервосистемы, но управляли ими крошечные мышцы, соединенные с
нервными окончаниями. Вот когда окупились все тренировки. Он без
всяких усилий выжимал двести километров в час, перемахивая через
маленькие расселины и кратеры, прыжками поднимаясь и опускаясь по
склонам больших.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80