Сьюли потратила десять
минут, чтобы показать ему, когда нужно играть на полтона выше, а
когда - на полтона ниже, и с этого времени в галактике диезов и
бемолей, рассыпанных вокруг нотных ключей и по нотному стану, для
него не осталось никаких секретов.
Аппликатура: человеческой нервной системе нужно две минуты, чтобы
запомнить основы теории и сто часов практики, прежде чем движение
станет автоматическим: большой палец на Ре, безымянный на Ми первой
октавы, средний на Си, большой на Ля, безымянный на Ми большой
октавы, средний на Си и так далее. Роджеру хватало двух минут
теории. Дальше его пальцами управляли подпрограммы, и единственным
ограничением темпа была скорость, с которой струна может издать
звук, не лопнув.
Он как раз играл по памяти (один раз прослушав запись) концерт
Сеговии, когда позвонил президент.
В свое время Роджер подскочил бы до потолка при одной вести о том,
что с ним хочет поговорить президент Соединенных Штатов. Сейчас он
рассердился - звонок оторвал его от гитары. Он почти не слушал, что
говорил ему президент. Роджера поразило усталое лицо Дэша, глубокие
морщины, которых не было еще несколько дней назад, мешки под
глазами. Потом он сообразил, что это системы интерпретации выделяют
перемены, чтобы привлечь его внимание. Он взял управление на себя и
посмотрел на Дэша без ретуши.
Президент все равно казался усталым. Когда он интересовался у
Роджера, как идут дела, его голос был сама сердечность и дружба. Не
нужно ли Роджеру чего-нибудь? Может быть, пнуть чью-то задницу,
чтобы дела пошли еще лучше?
- Я чувствую себя превосходно, господин президент, - ответил
Роджер, с помощью своих волшебных очков смеха ради переодев
президента в Санта-Клауса, с белой бородой, в красном колпаке и с
неизменным мешком подарков через плечо.
- Это точно, Роджер? - настаивал Дэш. - Не забывай, что я тебе
говорил: если что-то нужно, только скажи.
- Скажу, - пообещал Роджер. - Но я и в самом деле чувствую себя
превосходно. С нетерпением жду старта.
И чтобы ты положил трубку, добавил он про себя. Этот разговор ему
уже наскучил.
Президент нахмурился, и интерпретаторы Роджера тут же изменили
картинку: Дэш остался Санта-Клаусом, только с угольно-черной рожей и
огромными клыками.
- А ты не слишком самоуверен, мальчик мой?
- Даже если и так, откуда мне знать? - резонно возразил Роджер. -
Кажется, нет. Спросите лучше у местного персонала, они знают обо мне
больше, чем я сам.
Пару фраз спустя ему все-таки удалось закончить разговор. Роджер
понимал, что президент чем-то неудовлетворен и испытывает смутное
беспокойство, но ему было все равно. А что мне не все равно? Такого
все меньше и меньше, подумал он. Он не соврал президенту - он
действительно нетерпеливо ждал старта. Ему будет не хватать Сьюли и
Клары. Где-то в глубине души, когда вспоминал о опасностях долгого
путешествия, он чувствовал слабое беспокойство. Но его поддерживало
предвкушение того, что ждет в конце пути: планета, для которой он
создан.
Он взял гитару и снова принялся за Сеговию, но дело шло не так
гладко, как хотелось. Немного погодя Роджер сообразил, что идеальный
слух тоже может быть недостатком: гитара Сеговии была неточно
настроена, ля звучала не с частотой 440 раз в секунду, а на
несколько герц ниже, а ре соответственно еще почти на четверть тона
ниже. Он пожал плечами (за спиной заколыхались крылья летучей мыши)
и отложил гитару.
С минуту он, выпрямившись, сидел на своем стульчике для игры на
гитаре, без подлокотников и с прямой спинкой. Собирался с мыслями.
Что-то его беспокоило. Кто-то. По имени Дори. Игра на гитаре была
приятным занятием, она отвлекала и успокаивала, но за удовольствием
скрывалось другое... фантазия, мечта: он сидит на палубе парусной
лодки, вместе с Дори и Брэдом, как бы между прочим берет у Брэда
гитару, и удивляет их всех.
Каким-то загадочным образом все дороги в его жизни вели к Дори.
Игра на гитаре должна была доставить Дори удовольствие. Он выглядел
страшно потому, что выглядел страшно для Дори. Трагичность кастрации
была в том, что он стал бесполезным для Дори. Все это уже почти
отболело, и его нынешний взгляд на вещи был бы совершенно
немыслимым, скажем, еще пару недель назад, но все равно - в глубине
души еще скребли кошки.
Он потянулся к телефону и отдернул руку.
Телефонный звонок не поможет. Он уже пробовал.
Он хотел увидеть ее собственными глазами.
Конечно, это было невозможно. За пределы института выходить ему
было запрещено. Верн Скэньон взбесится. Охранники остановят его у
выхода. Телеметрия немедленно выдаст его действия, электронная
система внутренней безопасности обнаружит каждый его шаг. Институт
приложит все силы, чтобы не выпустить его.
И нет никакого смысла просить разрешения. Даже у Дэша. В лучшем
случае это кончится тем, что по приказу президента разъяренную Дори
силком приволокут к нему в палату. Роджеру не хотелось, чтобы Дори
насильно заставляли идти к нему, и он был уверен, что ему не
разрешат навестить ее.
С другой стороны...
С другой стороны, на кой черт мне их разрешение, подумал он.
Он еще с минуту неподвижно, как изваяние, сидел на своем стуле с
прямой спинкой, и думал.
Потом аккуратно положил гитару в футляр и приступил к действиям.
Сначала он наклонился у стены, вытащил из сети вилку и сунул палец
в розетку. Медный ноготь сработал не хуже гвоздя, предохранители
вылетели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80