Кайман вынул четки и принялся отчитывать полторы сотни Аве Мария.
Повторяя слова молитвы, он ощущал приятную, теплую тяжесть зерен
слоновой кости, прохладный контраст хрусталя. Он уже решил, что
возьмет подарок Его Святейшества с собой, на Марс. Конечно, будет
жаль, если четки погибнут - между прочим, если и он погибнет, тоже
будет жаль, напомнил себе Кайман. Не стоит сейчас думать о таких
вещах. Он решил положиться на очевидное желание Его Святейшества, и
взять его подарок, эти четки, в самое далекое странствие в их жизни.
Он почувствовал, что рядом с ним кто-то стоит.
- Доброе утро, отец Кайман.
- Привет, Сьюли.
Он удивленно глянул на нее. В ней было что-то необычное, но что? Он
уже заметил, что ее темные волосы золотятся у корней, но в этом не
было ничего удивительного: даже священникам известно, что женщины
меняют цвет своих волос, когда захотят. Некоторые священники тоже,
если уж на то пошло.
- Как идут дела? - спросила она.
- По-моему, великолепно. Ты только посмотри, как они скачут! Роджер
в отличной форме, лучше не бывает. Я думаю, что мы, Deo volente,4
все же успеем к запуску.
- Я вам завидую, - ответила медсестра, глядя в марсианскую камеру.
Кайман вскинул голову, с удивлением глядя на нее. В ее голосе
слышалось больше чувств, чем полагается для обычной, между прочим
сказанной реплики.
- Я серьезно, Дон. В космическую программу я пошла работать прежде
всего потому, что хотела полететь сама. Может, у меня и получилось
бы, если...
Она задумалась и пожала плечами.
- Вот, помогаю сейчас вам с Роджером. Разве не для этого созданы
женщины, а? Помощницы. Кроме того, это вовсе не так уж плохо, когда
помогаешь в таком серьезном деле, как это.
- Что-то ты говоришь не очень убежденно, - заметил Кайман.
Она усмехнулась и снова посмотрела в камеру.
Музыка остановилась. Кэтлин Даути выбросила сигарету и немедленно
прикурила другую.
- О'кей. Роджер, Альфред? Десять минут перерыв. Отлично получается,
ребята.
В камере Роджер позволил себе сесть, скрестив ноги. Он выглядит
точь-в-точь, как дьявол на вершине холма, в какой-то старой
классической ленте Диснея, подумал Кайман. "Ночь на Лысой горе"?
- Что такое, Роджер? - окликнула Кэтлин. - Ты не устал, не
притворяйся.
- От этого - устал, - огрызнулся он. - Не знаю, зачем мне все эти
танцульки? Вилли этим не изводили.
- Вилли умер.
Наступило молчание. Роджер повернул голову к ней, глядя сквозь
стекло большими сетчатыми глазами.
- Ему не дали станцевать?
- Откуда тебе знать? Да, конечно, ты сможешь выжить и без этого, -
ворчливо согласилась она. - Но с этим тебе будет проще. Вопрос не в
том, чтобы научиться двигаться. Ты должен научиться двигаться еще и
так, чтобы не разнести все вокруг. Ты хоть представляешь, какой ты
сейчас сильный?
За стеной камеры Роджер задумался, потом мотнул головой.
- Что-то я не чувствую себя особенно сильным, - прозвучал
бесцветный голос.
- Ты можешь проломить стену, Роджер. Спроси у Альфреда. За сколько
ты пробегаешь милю, Альфред?
Экс-параплегик сложил руки на кругленьком брюшке и ухмыльнулся. Ему
было пятьдесят восемь лет, и до того, как миастения разрушила его
конечности, он не отличался особым телосложением.
- Минута сорок семь, - гордо ответил он.
____________________
4 Милостию божией (лат.)
- Думаю, ты пробежишь быстрее, Роджер, - продолжала Кэтлин. -
Поэтому ты должен научиться, как управлять этой силой.
Роджер что-то неразборчиво буркнул, а потом поднялся.
- Уравняйте шлюз, - сказал он. - Я выхожу.
Техник щелкнул переключателем, и мощные насосы стали впускать
воздух в шлюзовую камеру. Звук был такой, будто линолеум рвался.
- Ой! - охнула Сьюли Карпентер над ухом у Каймана. - Я забыла
надеть контактные линзы!
И вылетела прочь, пока Роджер еще не вышел наружу.
Кайман недоуменно поглядел вслед. Одна загадка разрешилась: он
понял, что в ней было необычного. Но зачем Сьюли понадобилось носить
линзы, которые меняли цвет ее карих глаз на зеленый?
В конце концов он пожал плечами и сдался.
Мы знали ответ. Нам пришлось немало потрудиться, чтобы найти Сьюли
Карпентер. Обязательные требования составляли длинный список, но
цвет глаз и цвет волос стояли самым последним пунктом: и то, и
другое можно было с легкостью изменить.
По мере приближения старта положение Роджера стало изменяться. Две
недели он был куском мяса под ножом мясника, его рубили и
разделывали, как тушу, а он не знал, что с ним происходит, и не мог
даже возразить. Потом он стал учеником, выполняющим задания
учителей, обучаясь владеть своими чувствами и использовать свое
тело. Это был переход от лабораторного препарата к полубогу, и
Роджер уже прошел больше половины пути.
Он чувствовал, как это происходит. Уже несколько дней он требовал
объяснить все, что его просили сделать - и ему объясняли. Иногда он
даже отказывался. Кэтлин Даути была уже не строгой начальницей,
которая могла приказать ему сто раз подтянуться или час крутить
пируэты. Теперь она была его подчиненной, и помогала ему в том, что
хотел делать он. Брэд, который все реже шутил невпопад, и стал
гораздо внимательнее, теперь просил Роджера об одолжении. "Ты не
прошел бы этот тест на цветоделение? Сделай, пожалуйста, это
пригодится для моей статьи". Иногда Роджера можно было уговорить,
иногда - нет.
Чаще всего - и без возражений - это удавалось Сьюли Карпентер,
потому что она всегда была рядом и всегда заботилась о нем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80