На встречу собралась половина шишек со всего института. Вылизанный
до блеска ради такого случая клуб ученых стал неузнаваем, приятная
атмосфера кофейни улетучилась. Куда-то попрятали грифельные доски и
салфетки, на которых чиркали все, кому не лень. По углам стояли
ширмы, и шторы на соседних окнах были предусмотрительно задернуты.
Для личного досмотра, понял Роджер. После этого их ждет беседа с
психоаналитиками. И уж только потом, если пройдут все, и ни на чьей
шляпной булавке не обнаружится смертоносного яда, а в чьих-нибудь
мозгах - маниакальной страсти к убийству, их проведут в аудиторию,
где к ним, наконец, присоединится сам президент.
В процессе обыскивания, ощупывания, металлоискания и проверки
документов принимали участие четверо агентов службы безопасности,
хотя непосредственно проверкой занимались лишь двое. Оставшиеся двое
стояли рядом, вероятно, готовые в случае надобности открыть огонь.
Женский персонал службы безопасности (так называемые секретарши,
хотя было видно, что и они вооружены) обыскивал жену и Кэтлин Даути.
Женщин обыскивали за ширмой. Ширма доходила только до плеч, и на
лице своей жены Роджер читал каждое прикосновение нащупывающих,
зондирующих ладоней. Дори не любила, когда к ней прикасались
посторонние. Кажется, иногда она вообще не любила, когда к ней
прикасались, и уж в особенности посторонние.
Когда подошла его очередь, Роджер понял, почему у его жены в глазах
была такая ледяная ярость. Они были невероятно дотошными. Ему
заглянули подмышки. Расстегнули пояс и въехали пальцем в задницу.
Покрутили яйца. Вынули все из карманов, вытряхнули носовой платок и
молниеносно сложили его обратно, аккуратнее, чем был. Пряжку пояса и
браслет часов изучили под лупой.
Каждый проходил такую же процедуру, даже директор, с добродушным
смирением усмехавшийся, пока чужие пальцы старательно прочесывали
густую растительность у него подмышками. Единственным исключением
стал Дон Кайман, который, принимая во внимание официальный характер
встречи, надел сутану. После короткого совещания шепотом его вывели
раздеваться в соседнюю комнату.
- Прошу прощения, святой отец, - заметил один из телохранителей, -
сами понимаете.
Дон пожал плечами, вышел с ними, и вскоре вернулся, заметно
раздраженный. Роджер начинал разделять его чувства. Они поступили бы
гораздо умнее, отправляя людей к психачам сразу по окончании
осмотра. В конце концов, психачи были первоклассные, и их время
стоило кучи денег. Однако у службы безопасности была своя система.
Только после того, как всех осмотрели, в комнатки машинисток,
специально освобожденные для работы психоаналитиков, провели первую
тройку.
Психоаналитик Роджера был негром (на самом деле его кожа была цвета
кофе со сливками, причем сливки преобладали, так что негром его
можно было назвать только из вежливости). Они уселись в кресла с
прямыми спинками, почти что нос к носу - их колени разделяло не
больше сорока сантиметров.
- Я постараюсь, чтобы было как можно короче и безболезненнее, -
начал психоаналитик. - Ваши родители еще живы?
- Нет, оба умерли. Отец два года назад, а мать - еще когда я
учился.
- Чем занимался ваш отец?
- Сдавал напрокат рыбацкие лодки во Флориде.
Половину сознания Роджера заняло отцовское предприятие по прокату в
Ки Ларго; вторая половина, как обычно, была занята непрерывным
самоконтролем. Достаточно ли он проявляет раздражение этими
расспросами? Достаточно ли свободно держится? Не слишком ли
свободно?
- Я видел вашу жену, - продолжал психоаналитик. - Очень сексуальная
женщина. Вы не возражаете, что я так говорю?
- Ничего, - ощетинился Роджер.
- Некоторым белым пришлось бы не по вкусу услышать такое от меня.
Что вы об этом думаете?
- Я знаю, что она сексуальная, - отрезал Роджер. - Потому я на ней
и женился.
- Вы не возражали бы, если бы я зашел немного дальше и спросил бы,
как она в постели?
- Нет, конечно, нет... Да, черт побери. Да, возражал бы. - сердито
ответил Роджер. - Думаю, так же, как и любая другая. После
нескольких лет брака.
Психоаналитик откинулся, задумчиво глядя на него.
- В вашем случае, доктор Торравэй, - заметил он, - эта беседа
вообще чистая формальность. Последние семь лет на каждом квартальном
осмотре вы идеально укладываетесь в норму. У вас совершенно чистое
досье, никакой повышенной возбудимости или неуравновешенности.
Позвольте задать вам последний вопрос - перед встречей с президентом
вы не чувствуете себя несколько стесненно?
- Может быть, немного ошеломленно, - ответил Роджер, переключаясь
на новую тему.
- Это вполне естественно. Вы голосовали за Дэша?
- Конечно... Эй, минуточку! Это не ваше дело!
- Согласен, доктор Торравэй. Можете вернуться в зал.
Ему не дали вернуться в тот же зал, а провели в другой конференц-
зал, поменьше. Почти сразу же к нему присоединилась Кэтлин Даути.
Они работали вместе уже два с половиной года, но она все еще
относилась к нему строго официально.
- Кажется, мы прошли, мистер доктор полковник Торравэй, - заметила
она, как обычно, глядя куда-то мимо него, заслонив лицо сигаретой. -
О, а вот и выпивка.
С этими словами она указала ему за спину.
Там стоял официант в ливрее - нет, поправил себя Роджер, агент
службы безопасности, одетый официантом - и с подносом. Роджер взял
виски с содой, а знаменитая протезистка - маленький стаканчик сухого
шерри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80