Что я любил? Было ли это
физически материальным женским телом, в котором я находил так много
удовлетворения? Были ли это особенности и привлекательные черты Найлы,
которая замечательно играла на скрипке, была во власти страсти и добра во
всех отношениях? Любил ли я Найлу Боуквист менее, если бы она не видела
разницы между Брамсом и Бетховеном или не очаровывала и волновала элиту?
Одним словом, буду ли я любить ее, незнаменитую? Или, спустившись к
вопросу, на который нет ответа, что я понимаю под "любимой"?
Когда вы восхищаетесь собственным пупом, очень трудно следить за
действительностью. Я не удивился, когда Лари прекратил свою болтовню и с
подозрением покосился на меня.
- Извините, я задумался! - сказал я.
Он фыркнул.
- Может быть, вы, наконец, скажете, зачем пришли сюда? - спросил он.
- Я пришел посмотреть на Доминика Де Сота, ученого.
- А, понятно! Здесь их целая куча - в своем времени они говорили о
паравремени и всех этих штуках! Здесь даже двое "меня". Вероятно, вы
найдете их в баре...
Так я и поступил. Как он и сказал, в баре было десять-одиннадцать
человек, они пили пиво и оживленно разговаривали. Двое из них были Лари
Дугласами, четверо - Стивами Хоукингами (в том или ином состоянии
здоровья), двое - Джонами Гриббинами (образцы которых я встретил во Флойд
Беннет). Они даже не взглянули на меня, как и пояснил пройдоха, они
обменивались впечатлениями.
Пройдя в бар, я обзавелся банкой пива и сел, наполовину слушая их и
наполовину размышляя над своими проблемами. Мечталось легко, поскольку их
разговор нисколько не мешал моим мыслям. Я не понимал ни единого их слова.
- Мы начали с расщепления ольтрона! - говорил один из них.
Другой прерывал:
- Постойте, а что вы называете ольтроном?
Первый говорил ему что-то подобное:
- Это обозначает лучевой поток, имеющий расхождение в пяти точках.
Другой удивлялся:
- Расхождения?
И они чертили диафрагмы реакций частиц, пока один из них не сказал:
- О, вы имеете в виду тела Ньютона? Правильно! Это расщепляется на
альфа-А и гиммел, верно?
И они все начинали по новой... Я пропускал это мимо ушей, тут пришел
Доминик Де Сота и заметил меня.
- Эй, Дом! - крикнул он. - Ты уже вернулся? Слушай, Гриббины сказали
мне, что на своих ускорителях они использовали пластины из ванадия -
результат получился вдвое лучше. Что ты об этом думаешь?
Я улыбнулся и признался:
- Ничего! Я, Дом, тот, который сенатор, с которым ты был в
Вашингтоне, когда нас похитили.
- Ах, тот! - сказал, забавляясь, доктор. - Ладно, я тоже не тот Дом!
Он пошел проведать свою жену.
Я моргнул:
- Тогда ладно, передай ему, что я заходил!
Отвернувшись, я подумал, что было бы неплохо, если бы вместо бесполой
женщины похитили мою Найлу... и тогда...
Я осекся, сглотнув комок.
- Эй! - сказал я. - Они же не похищали его жену, ведь она не работала
над паравременем и находится в собственном мире!
- Разумеется, она не занималась паравременем! - другой Дом озадаченно
посмотрел на меня. - Он попросил, чтобы она присоединилась к нему, только
и всего! И пошел встречать.
- Попросил... присоединилась... вы хотите сказать, что...
И Дом в самом деле имел в виду именно это. Это было политикой -
похитители не бесчеловечны! Они позволяли перенести семьи, если те
согласятся.
Нужно только сделать запрос!
Через сорок минут я был в отеле "Билтмор", ожидая своей очереди и...
полагаю, здесь уместно слово "предложение". Я был не одинок, в очереди
стояло пятьдесят человек. Мы мало говорили, и каждый зубрил свою речь.
Когда я почувствовал удар в плечо, я вздрогнул.
Но это был всего лишь Ники.
- Ты тоже сюда, Дом? - его рот растянулся до ушей. - Я уже кончил.
Теперь, если только Грета скажет "да"...
Мы оказались в центре внимания. Все обернулись, чтобы услышать, о чем
поведает человек, уже прошедший это.
- Она еще не ответила? - спросил я.
- Ответ? Нет! Ты говоришь не непосредственно с ней, - пояснил он. -
Полагаю, для этого недостаточно туннелей. Знаешь, ты заходишь в комнату, и
они делают нечто вроде фильма. Это не совсем фильм, во всяком случае, ты
говоришь то, что хочешь, потом они засекают местонахождение адресата и
пересылают... Как называется эта штуковина?.. Телеграмма? Что-то вроде
этого. Ты говоришь ровно минуту, затем послание направится ей...
Направится ей.
Что надо сказать женщине, чтобы она оставила свой мир во имя
рискованных приключений в изгнании? Медленно продвигаясь в очереди, я
искал веские причины. Их не было. Посулы. Легкомысленные призрачные
обещания, что наша жизнь будет подобна... чему, если бы я только знал!..
Когда, наконец, я очутился перед объективом и яркий свет ослепил мои
глаза, я отказался от всех обещаний и причин. И сказал просто: "Найла, моя
дорогая! Я люблю тебя! Пожалуйста, иди ко мне и выйди за меня замуж!"

В субботу мы окончательно избавились от всех микробов и готовились
начать новую жизнь. К этому времени мы успели намозолить глаза женщине из
"Билтмора". Число туннелей в другие времена строго ограничено, объясняла
она, и трудно проверить все сразу. Нет, она еще не знает, получила ли
Найла мое послание. Да, ей скажут все, что она захочет узнать об этом
мире: на что он похож и как сюда попасть. Нет, она даже не знает, сколько
это протянется. Иногда требуется меньше дня, но некоторые не имеют ответа
и спустя три недели...
Я не хотел ждать три недели - не мог быть одиноким столько времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81