Когда она возвращалась из Нью-Йорка, я
почти всегда встречал ее. Особенно по воскресеньям, как сейчас, когда
погода прекрасная и мы могли побродить по берегу озера или заглянуть в
зоопарк. Несомненно, стюардессе нелегко зарабатывать себе на жизнь, и,
если она провела трудную ночь с капризными пассажирами, включая детей,
страдающих морской болезнью, мы просто прыгали на междугородку, и я
провожал ее до дома.
Какими же спокойными казались былые дни! У меня было все, я встречал
ее и не знал того, что случилось. В большой комнате диспетчера объявляли
время прибытия и отправления. Это было волнующее зрелище, потому что вы
можете попасть отсюда почти в любое место мира, во всяком случае, в любую
точку Америки. Здесь были поезда, идущие из Лос-Анджелеса и
Солт-Лейк-Сити, Нью-Орлеана и Вашингтона и отправляющиеся в Бостон и
Миннеаполис, Детройт и Хьюстон. Здесь были также улыбающиеся носильщики,
везущие багаж, нервные пассажиры, беспокойно бегущие рядом. Здесь была
пара, отправляющаяся в медовый месяц, целующая на прощанье свои семьи,
были отпускники, волочившиеся с чемоданчиками, наполненными морскими
раковинами, соломенными шляпами и еще влажными купальными костюмами.
Кроме случайных поездок с Гретой и деловых в Питсбург или Милуоки, я
никуда не ездил. Вероятно, поэтому США казались такими экзотичными, и... я
не уверен... знакомыми.
Вы наблюдаете за поездами, ваши часы отщелкивают минуты: и поезда
приходят, когда часы попадают в точку.
По этой причине я удивился, увидев, что на графике поездов вслед за
"ХХ век, лтд", диспетчер вывесил слово "задерживается". Я заспешил в
комнату отдыха, надеясь, что диспетчер ошибся и Грета ожидает меня там, но
ее не было. Кроме того, никто не знал о причинах задержки. Вместе с другим
обеспокоенным встречающим я подошел к даме, выходящей из женской
раздевалки. Раз или два она работала вместе с Гретой, но, как только
накопила необходимый стаж, перешла на престижные рейсы в Лос-Анджелес
"Супершеф".
Она удивленно взглянула на меня:
- Опаздывает "ХХ век"? Да не может этого быть, Ники! Он никогда не
опаздывает!
Она выбежала позвонить и вернулась обратно возбужденная.
- Интересно! - сказала она. - Они стоят в депо и принимают нового
машиниста.
- Не нравится мне все это? - сказал я, внезапно потеряв голос. - Все
это неправда? Несчастный случай? У машиниста случился сердечный приступ,
или он сошел с ума, или... В моей голове без предела выдумывались новые
катастрофы.
Но я не дошел до правильной версии.
Я просидел двадцать минут, ожидая, что случится. И тут стряслось
недоброе. Это происходило стадиями. Первая фаза: вбежал перепуганный
проводник.
- Не верьте... - сразу же сказал он приятелю. - Поезд остановился в
дворах. Исчезли кондуктор, грузчики, проводники, машинист и кочегар.
Причин не называют. Полагаю, они тянут время. Поистине негодяи! Твердят
что-то о конспирации.
Вторая фаза: как только я оправился от потрясения, я достаточно
внятно расслышал, как кто-то спросил:
- Кто они?
И услышал неожиданный ответ:
- ФБР.
Третья стадия: я хотел выйти из комнаты, но двое изящных мужчин
спрыгнули рядом со мной на ступеньки и умело схватили меня за руки.
В двери с пометкой "Служебный вход" появилась Найла Христоф. И они
потащили меня туда. Ее руки были сложены на груди и смотрела она с
удовлетворением. Для этого были причины.
По моей глупости...
Я провалился, если взглянуть на это с точки зрения шеф-агента Найлы
Христоф. Свидетели создают неудобное алиби? Нет проблем - арестовать
свидетелей! Очевидцев в тюрьму. Все цели и намерения существуют не дольше
свидетелей. Здесь всего лишь несложное дело: сделать основой фотографии и
отпечатки, не заботясь об озадачивающих обстоятельствах. Не существует
никаких трудностей для Найлы Христоф.
Но для меня - да! Множество проблем... И самые трудные из них только
появлялись.

Летчика трансконтинентальных и западных авиалиний комфортабельного
лайнера, прилетевшего в Чикаго с юга, звали Мейгс Филд - он объявил заход
на посадку. Город был в пелене облаков, но его это не беспокоило. В Чикаго
не было, как в Нью-Йорке, ни одного стоэтажного здания (тот факт, что
город был возведен на наносной почве и вблизи не было коренной
подстилающей породы, не разрешал строить небоскребы). Это сделало летчика
большого трехмоторного самолета немного беспечным... на этот раз, когда он
внезапно поднял глаза, он вдруг увидел на месте, где ничего не могло быть,
огромное здание. С силой повернул рычаги, чтобы избежать столкновения.
Когда Мейгс оглянулся, здание пропало из виду, а все тридцать восемь
пассажиров, выбравшие семь часов самолетом вместо пятнадцати поездом,
прокляли его имя.

АВГУСТ, 21, 1983 г. ВРЕМЯ: 7.20 ВЕЧЕРА. СЕНАТОР ДОМИНИК ДЕ СОТА
Я очнулся от дремоты - ждал появления Найлы Христоф. Я полагал, что
когда она приедет в гостиницу из аэропорта, то позволит поспать. На это я
мог рассчитывать. Она всегда любит порепетировать, даже прежде чем
распаковать вещи и зарегистрироваться в номере, иногда прежде чем принять
ванну. "Что нужно делать, чтобы попасть в Карнеги-Холл? - спрашивала она и
тут же отвечала: - Практика, практика и еще раз практика! Только тогда я с
уверенностью буду выступать там, милый Дом!"
Меня разбудили звуки Гварнериуса из соседней комнаты - чакон Баха без
аккомпанемента - я узнал его без труда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81