- Как она там? - прошептала девушка.
Она лежала как рыжевато-коричневый вопросительный знак, глядя на
него своими неожиданно большими и темными, медленно моргающими глаза-
ми. Каллисто дотронулся пальцем до перышков у основания птичьей шеи и
мягко их погладил:
- Я думаю, идет на поправку. Гляди, заметила, что ее друзья просы-
паются.
Еще в полусне девушка различала звуки дождя и птичьи голоса. Ее
звали Обад; полуфранцуженка-полуаннамитка, она жила в своем странном и
одиноком мире, где облака, аромат цезальпинии, горечь вина, случайные
щекочущие прикосновения к коже неизбежно воспринимались подобно звукам
- звукам музыки, периодически прорывающимся сквозь ревущую тьму диссо-
нансов.
- Обад, - сказал он, - пойди посмотри.
Она покорно поднялась, добрела до окна, раздвинула занавески и,
чуть помедлив, сказала:
- 37. Все еще 37.
Каллисто нахмурился.
- Со вторника, - сказал он. - Никаких изменений.
Три поколения назад Генри Адамс в ужасе смотрел на Силу; Каллисто
испытывал то же по отношению к Термодинамике, внутренней жизни силы,
осознавая, подобно своему предшественнику, что Святая Дева и дина-
мо-машина олицетворяют собой как любовь, так и силу; что обе они есть
одно; и что, следовательно, любовь не только движет солнце и светила,
но также заставляет вращаться юлу и прецессировать туманности. Собс-
твенно, последний, космический, аспект и беспокоил Каллисто. Как из-
вестно, космологи предсказывают тепловую смерть вселенной (что-то вро-
де Лимба: форма и движение исчезают, тепловая энергия выравнивается во
всем пространстве); хотя метеорологи изо дня в день разбивают их дово-
ды утешительным разнообразием сменяющих друг друга температур.
Но вот уже три дня как, несмотря на изменчивую погоду, ртуть засты-
ла на тридцати семи по Фаренгейту. Видя в этом предзнаменование скоро-
го апокалипсиса, Каллисто погладил птичьи перья. Его пальцы сильнее
сдавили птицу, словно он хотел получить пульсирующее, болезненное
подтверждение приближающегося выравнивания температур.
Заключительный лязг ударных сделал свое дело. Митболл с содроганием
пробудился, в тот самый момент, когда синхронное качание голов над
корзиной прекратилось. Несколько секунд было слышно растворявшееся в
шепоте дождя шипение пластинки.
- Аааррр, - объявил в тишине Митболл, с тоской глядя на пустую бу-
тылку.
Кринкл плавно повернулся, улыбаясь, и протянул Митболлу косяк.
- Старик, тебе надо догнаться, - сказал он.
- Нет-нет, - возмутился Митболл, - сколько вам повторять, парни.
Только не у меня. Вы должны понять: Вашингтон кишмя кишит легавыми.
Кринкл задумчиво посмотрел на него.
- Ну, Митболл, - сказал он, - тебе просто ничего больше не хочется.
- Хочу похмелиться, - простонал Митболл, - больше ничего. Выпить
чего-нибудь осталось?
- Шампанское, я думаю, кончилось, - сказал Дюк. - Текила в ящике за
холодильником.
Они врубили Эрла Бостика. Митболл остановился в дверях кухни, мрач-
но глядя на Шандора Рохаса.
- Лимоны, - чуть подумав, обронил он.
Он добрел до холодильника, достал три лимона и лед, после чего, на-
щупав бутылку, приступил к спасительной операции. Начал он с того,
что, разрезая лимоны, пустил себе кровь, после чего принялся двумя ру-
ками выжимать из них сок, пытаясь при этом ногой колоть лед. Через де-
сять минут он обнаружил, что каким-то чудом сварганил совершенно за-
бойный текиловый коктейль.
- Выглядит аппетитно, - откомментировал Шандор Рохас. - Может, и
мне такой же сделаешь?
Митболл недовольно поморщился.
- Кичи лофас о шегибе, - машинально ответил он и побрел в ванную.
- Послушай, - через минуту крикнул Митболл, ни к кому конкретно не
обращаясь, - послушай, тут кто-то - или что-то? - спит.
Он потряс девушку за плечо.
- Аа, - отозвалась она.
- Тебе здесь не очень-то удобно, - заметил Митболл.
- Ну, - согласилась та.
Девушка зацепилась за душ, включила холодную воду и, скрестив ноги,
села посреди брызг.
- Так-то лучше, - засмеялась она.
- Митболл, - закричал с кухни Рохас, - тут кто-то лезет в окно. Я
подозреваю, что взломщик. Домушник-верхолаз.
- Что ты дергаешься, мы на четвертом этаже, - ответил Митболл и
поскакал на кухню.
Какой-то косматый и мрачный человек стоял на пожарной лестнице и
скребся в стекло. Митболл открыл окно.
- А, Саул, - сказал он.
- Ну и погодка, - сказал Саул. Обдав всех брызгами, он впрыгнул в
кухню. - Ты, я полагаю, уже слышал.
- Мириам от тебя ушла, - сказал Митболл, - или что-то в этом духе -
вот и все, что я слышал.
Внезапный шквал ударов во входную дверь прервал разговор.
- Да заходите вы, - призвал Шандор Рохас.
Дверь открылась, и появились три студентки из Джорджа Вашингтона,
все - с философского. Каждая держала в руках трехлитровую бутыль "кь-
янти". Шандор подпрыгнул и помчался в гостиную.
- Мы слышали, здесь вечеринка, - сказала блондинка.
- Свежая кровь, свежая кровь, - заорал Шандор.
Бывший борец за свободу Венгрии, он являл собой хронический случай
того, что некоторые критики мидл-класса называют "донжуанизмом округа
Колумбия". Purche porti la gonnella, voi sapete quel che fa. Как у со-
баки Павлова: контральто или дуновение "Арпеж" - и у Шандора уже текли
слюнки. Митболл мутным взором взглянул на протиснувшееся в кухню трио
и пожал плечами.
- Ставьте вино в холодильник, - произнес он, - и с добрым утром.
В зеленом сумраке комнаты шея Обад, склонившейся над большими лис-
тами бумаги, напоминала золотистую дугу.
- В юные годы, будучи в Принстоне, - диктовал Каллисто, сооружая
птичке гнездо из седых волос на своей груди, - Каллисто выучил мнемо-
ническое правило, помогавшее запомнить законы термодинамики:
1 2 3 4 5 6