– Туда проникает только… душа… или то, что в мозгу, я не знаю. Но не само по себе, оно сразу входит во что-то другое и обретает силу, понял?!
– Нет.
– Это и невозможно понять!
– Может, там загробный мир, рай?
– Сказки! – отмахнулся бледный секретник. – Я в сказки не верю. А там все реальней, чем здесь в тыщу раз! После Старого мира, когда я назад вернулся, будто в вату попадаешь… или в песок с головой, со всем телом – только что все видел и понимал, и будто разом отрезает, будто глохнешь, слепнешь, дуреешь", и толком вспомнить даже не можешь. Короче, там боги. А здесь – черви! – Он вдруг с подозрением посмотрел на Ивана, вжал голову в плечи. – Вот я тебе все выложу, а ты меня убьешь.
– Я тебя убью, если ты не выложишь мне всего! – прямо ответил Иван. – Ладно, черт с ним, со Старым миром – может, это одни галлюцинации только.
– Галлюцинации?! – удивился бледный. – А где все наши парни? Куда они тогда подевались?!
– Хватит об этом. Скажи, ты знаешь про Пристанище, планету Навей, сектор смерти. И смотри мне в глаза!
– Нет! – выдохнул бледный.
– А про Систему?
– Какую еще систему?
– Система одна.
– Нет, ничего не знаю! – Бледный не врал, глаза его были прозрачны, красны, но не лживы.
– Если это миры не нашей Вселенной, значит, проход в них только через Осевое измерение? Через эту вот пуповину?!
– Ты забыл, есть прямые двери.
– Но никто не знает про них?!
– Может, кто-то и знает, – развел руками бледный. – Только не я.
Старый мир, Новый, свои Вселенные, чужие. Пристанище, Система, Преисподняя, которая по словам Авварона Зурр бан-Турга тоже везде и повсюду… может. Осевое это и есть преисподняя?! Нет, не сходится! Тут можно с ума сойти. И повсюду не счесть всяких внутренних уровней, пространств, измерений, ярусов, миров-веретен и черт-те чего! Прав был батюшка – нечего вообще высовываться из своей берлоги, незачем уходить с Земли!
Проклятье! Он никогда не доберется до разгадки… Иван вдруг похолодел. А может, никакой разгадки вообще нет?
Ведь Мироздание бесконечно и вечно – одно свивается с другим, порождает новые формы бытия, переходит в другие измерения – и нет тому конца?! И плевать! Сто раз плевать на все! Но есть один вопрос – это Дверь, растреклятая тайная «дверь» из мира в мир, из пространства в пространство! Через нее начнется Вторжение… начнется лютая, беспощадная резня. Миллионы людей будут погибать в страшнейших муках… и их призраки, их души, как ни называй, будут проникать сюда, будут впитываться Осевым, и будут вечно блуждать в нем. Так ли? Да, ежели уничтожение человечества будет вести исключительно Система. Но ведь и Пристанище жаждет того же. Черное Благо алчет крови миллиардов… и не только крови. Не просто убить. Но и погубить! То есть, лишить души, отправить ее в пропасти преисподней или вывести вовсе, обратить в ничто! Это самое страшное – никакой памяти, никаких блуждающих призраков, ничего, полное забвение и абсолютная необратимая смерть! Зачем тогда были тысячелетия истории созданных по Образу и Подобию?! Не останется и призрачного следа! Хватит об этом! Есть еще и другое, что заставляет его копаться в хитросплетениях и нагромождениях хаотически-безумного мироустройства. Это они! Света. Аленка. Лана. Он обязан их вытащить! Он погибнет сам, но не оставит их в чужих мирах. И первая она, Света, она все еще стоит над обрывом – мертвая, призрачная. И живая, теплая…
– Света-а-а! – закричал он неожиданно для себя.
И она разом оказалась рядом, по правую руку
– Ты звал?
– Да.
– Зачем?
– Я заберу тебя с собой! И этот приятель, – он кивнул на бледного, – поможет мне.
– Ее нельзя забрать отсюда! – захрипел тот. – И не думай! Она мертва! Осевое ее не отдаст!
– Отдаст! – упрямо процедил Иван.
Она неожиданно прильнула к нему, прижалась горячим, неестественно горячим телом, обвила руками.
– Ты ведь не обернешься опять упырем? – ласково спросил Иван.
Нет, любимый, – ответила она шепотом, на ухо. – Я никогда и не превращалась в него. Это все шутки Осевого. Оно издевается над чужими, оно гонит их из себя, оно боится их… и потому оно вырывает меня из твоих объятий, и подсовывает мерзких тварей чужих миров, призраков-оборотней, чудовищ, оно умеет это делать, а я рвусь из туманного болота, из этого тоскливого плена… и не могу придти к тебе. Это страшно! Держи меня, не выпускай!
– Ты пойдешь с нами! – сказал Иван еще тверже. – Но он не все мне сказал.
– Я сказал все! – перепугался бледный.
– Нет! Ты не сказал, кто ведет проект в Осевом, кто тут хозяйничает? И для чего, с какой целью?!
Бледный засуетился, заерзал, снова стал рвать неподдающийся ворот и с тоской поглядывать на скалу, в которой скрывалась Дверь. Наконец выдавил еле слышно:
– Мы пешки, мы рабы! Еще хуже чем рабы…
– Я про другое спрашиваю! – резко оборвал его Иван.
– Над нами был Рогов. Он выдавал все приказы и распоряжения, через него шли инструкции и прочая канитель. Еще с нами работали восемь инструкторов…
больше ничего не знаю.
– Врешь! – Иван готов был убить секретника.
И тот понял это. Он сполз с камня, встал на колени и неожиданно зарыдал – громко, всхлипывая и обливаясь слезами, будто огромный напуганный ребенок.
– Надо было его сразу убить, – тихо проговорила Света. Она стояла, прижавшись к Иванову плечу бедром.
А он сидел в той же позе, застывшим, недобрым истуканом.
– Я все выложил! – начал наконец оправдываться бледный. – За что меня убивать?! Еще, правда, болтают, что Проект финансируется не только из бюджета России, но…
– Что?!
– Синклит финансирует все работы! И вся информация утекает туда! Так болтали, но это слухи, никаких подтверждений нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85