Внутри было еще темно, и я уже собрался включить свет, когда за меня это сделали другие. Белый слепящий сполох ударил по моим глазам, а язвительно-резкий голос по перепонкам:
- Явился не запылился. Возвращение блудного сына домой. И где тебя только черти носили, мы совсем заждались.
Момент был упущен; все равно я потянулся к пистолету, но, как понял, совершенно напрасно, потому что с обеих сторон на меня грамотно навалились два амбала, и я тоскливо понял, что проиграл. Наверное, сейчас опять будут бить, а я от этого страшно устал. Поэтому, стараясь больше не делать лишних движений, я послушно лег на пол, безропотно позволив связать себе руки. Ничего не поделаешь, если голова не работает, то отвечать приходится всему организму. А бить меня будут непременно, об этом толстяк намекал еще по телефону. И поделом, надо было слушаться Макса, он хоть и омоновец, но в жизни повидал достаточно. Не попался бы и он на их удочку, тогда у меня пропадет последний шанс.
- Что с ним будем делать, Командир? - закончив перематывать меня веревками, спросил вязавший и для пущего унижения похлопал меня по заднице.
- Как это что делать? В машину - и вперед. Пончик, подавай свой "каблучок". Кажись, нас Барыня уже заждалась, то-то будет ей подарочек к завтраку, а, мужики? И нам, глядишь, презент подкинет. Грузите его, господа хорошие, только аккуратнее.
Двое подхватили меня под мышки и мордой вперед поволокли к выходу. Вплотную к калитке уже успели подогнать грузовой "Москвич", и дверцы его фургона были гостеприимно распахнуты. Неосторожно, совсем не заботясь о последствиях, мое бренное тело было варварски заброшено в глубь этой собачьей будки. Ударившись головой об острый угол крыла, я потерял сознание.
Когда я очнулся, "Москвич" уже трясло и его жесткие рессоры добросовестно передавали моим куриным мозгам малейшую дорожную неровность. Окон моя карета была лишена, и потому я не мог даже предположить, куда меня везут. Но зато я хорошо знал, зачем везут. Правда, вызывало легкое недоумение отсутствие знакомых лиц толстяка, тушканчика и Валентины. Но не нужно сожалеть, господин Гончаров, тебе еще предстоит с ними встретиться, встретиться и вдоволь поболтать. Все впереди, какие твои годы. Интересно, заметил ли Макс, как меня паковали в этот чертов "каблучок"? Если заметил, то мне нужно приготовиться к его появлению. Для начала было бы совсем не плохо развязать руки, а потом и ноги.
Немного подергавшись дохлой рыбой, я понял, что мои мечты неосуществимы. Спеленован я был опытной и добросовестной рукой. Мне не оставалось ничего другого, как послушно, в такт движению перекатываться по металлическому полу и вспоминать детство. Да еще надеяться на мастерство и изобретательность Ухова. Если он вообще видел, как меня умыкнули.
По равномерной скорости, урчанию мотора и шуму встречных машин я понял, что мы едем по скоростной трассе, должно быть направляясь обратно в родимый город. Что ждет меня там? Я мог только предполагать, что вновь и вновь меня будут склонять выступить в роли Григория Лунина. И угораздило же меня уродиться похожим на него? Если бы не этот случайный фактор, то сейчас бы я занимался каким-нибудь полезным делом. Я бы мог за чашечкой ароматного густого кофе слушать вальс-фантазию Глинки, а не кататься глупым, бесформенным мешком по грязному и холодному полу фургона. А не слишком ли мы долго едем? Прошло не меньше часа после того, как я пришел в себя. Время вполне достаточное, чтобы добраться до города. Не означает ли это, что мы его уже миновали и теперь углубляемся в неведомые дали? Скверно, господин Гончаров, таким макаром можно уехать черт знает куда, а главное - Максу будет трудно меня отыскать. К кому меня везут? Насколько я помню, была упомянута какая-то барыня. Как это понимать? Как кличку или как уважительное обращение к начальнице и хозяйке? Возможно, то и другое, вместе взятое. Но кто она? Валентина на роль Барыни не тянет. Наверное, это та, вторая баба, которую видела Милка. Но зачем ей свидание со мной? Может быть, она не доверяет толстяку и хочет провернуть дельце без посредников? А возможно, просто желает познакомиться с приятным и интеллигентным молодым человеком. Скорее всего, так оно и есть, правда, ее приглашение к утреннему чаю носит несколько необычный характер. Но ничего не поделаешь, Барыня она и есть Барыня. Мне остается только смириться, трепетно и терпеливо ожидая нашего свидания. Но куда мы, в конце-то концов, курс держим? Таким кандибобером недолго и в Ташкент угодить. Уже около двух часов пилим. Машина идет ходко, значит, мы покрыли расстояние не менее полутораста километров. Жрать хочется, напрасно я отказался от Милкиного завтрака. Как сейчас помню, кусок пирога был румяный и аппетитный. Так, кажется, добрались...
По начавшимся остановкам, перегазовкам и рывкам я понял, что мы въехали в город, а еще через десять минут, услышав многоголосые сигналы и брань водителей, пришел к выводу, что город этот не маленький.
Покрутив несколько минут по невидимым мне улочкам, "Москвич" остановился. Следом, почти вплотную остановилась какая-то вторая машина. Открылись дверки, и вязавший меня умелец простуженным голосом спросил:
- Что дальше, Командир?
- Ждите здесь, а я к Барыне.
- А этого барина открывать или как? В темноте-то, поди, зачах.
- Пусть пока так лежит, ему теперь свет вреден. Ослепнет, чего доброго, удаляясь, загоготал Командир.
Негромко переговариваясь, трое или четверо похитителей закурили, и кто-то помочился на мое колесо, из чего я сделал вывод, что находимся мы не в самом центре города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37