Как-то он выступал вместе с молодой Ахматовой. Та очень волновалась (это было чуть ли не первое публичное ее выступление), боялась – будет ли иметь успех после Блока. Он сурово упрекнул ее: «Мы не теноры, Анна Андреевна!..»
Он не терпел самодовольства, чванства, легкомыслия, погони за дешевым успехом, твердо помнил и другим напоминал, что «служенье муз не терпит суеты», что писатель, каких бы размеров ни было его дарование, обязан думать «только о великом» и иметь ясное представление о нравственных и художественных ценностях.
Он жил святым убеждением, что само дело поэта, к которому он призван, требует, чтобы он «был именно таким, а не другим».
Как-то один стихотворец сказал, что Блок самим своим существованием в литературе мешает ему писать. Эти слова передали Блоку, – он не засмеялся, не отшутился, а отнесся серьезно: «Я его понимаю, мне мешает Лев Толстой».
Он был так бесстрашно и беспощадно правдив, что многих обескураживал своей прямотой. Всякий знает, как трудно сказать писателю в лицо, что ты на самом деле думаешь о его сочинениях. Блок это умел, как никто.
Избалованный успехом Леонид Андреев домогался у него отзыва о своей новой пьесе. Блок сказал коротко: «Мне не нравится». Андреев был несколько ошарашен, а Блок помолчал – и добавил: «Очень не нравится».
А вот еще прелестно-комичная сценка, как говаривал покойный М.М.Зощенко:
Блок при всей труппе Художественного театра обращается к К.С.Станиславскому:
– А я вчера, Константин Сергеевич, смотрел Пушкинский спектакль и видел вашего Сальери.
Лицо Станиславского начало расплываться в улыбку, – он ждал лестного отзыва. Но Блок продолжал:
– Это было очень плохо…
Наступила неловкая пауза, и Константин Сергеевич, продолжая улыбаться, забормотал в замешательстве: «Ради бога, ради бога!..»
И так всегда – и в большом, и в малом, прямо, отчетливо, «невзирая на лица», без малейшего желания позолотить пилюлю. Бесспорно, он имел право сказать в конце жизни: «Слов неправды говорить мне не приходилось».
… Так он жил, думая не о счастье, а о правде, все отдал творчеству, сделал свою жизнь искусством, оставил нам свою поэзию. «Ведь это же и есть сила искусства – превратить материал своей жизни в видение, доступное всем и всех волнующее» (Ю. Олеша).
У этого видения есть два лика: «самозабвение тоски» и «самозабвение восторга», «и отвращение от жизни и к ней безумная любовь», – и оно, это волшебное видение, порой оборачивается к нам то одним, то другим ликом – прежде чем предстать в своей единосущной и нераздельной цельности.
С одной стороны –
Как часто плачем – вы и я
Над жалкой жизнию своей!
О, если б знали вы, друзья,
Холод и мрак грядущих дней!
С другой –
О, я хочу безумно жить:
Все сущее – увековечить,
Безличное – вочеловечить,
Несбывшееся – воплотить!
Эти два знаменитейших стихотворения были написаны почти одновременно. И они полярны – по смыслу, идее, настроению. Какое из них шире, глубже, вернее раскрывает совестливую и мятежную душу поэта? Вопрос праздный. На то и полюсы, чтобы их было два.
Весь опыт мирового искусства говорит о том, что если художник верен действительной, а не придуманной жизни и сам живет по совести и правде, он не может, не в состоянии закрыть глаза на то темное и злое, что есть в жизни, но он должен, обязан верить, что в конечном счете победит светлое и доброе.
Этой верой жил Блок. «Великие художники русские – Пушкин, Гоголь, Достоевский, Толстой – погружались во мрак, но они же имели силы пребывать и таиться в этом мраке: ибо они верили в свет. Каждый из них, как весь народ, выносивший их под сердцем, скрежетал зубами во мраке, отчаянье, часто злобе. Но они знали, что рано или поздно все будет по-новому, потому что жизнь прекрасна».
Отчаянье, тучей наплывавшее на Блока, не вычеркнуть и не стереть. Без него он не был бы Блоком. Однако для понимания личности, характера и судьбы поэта значение решающее имеет другое – его вера в будущее человечества, в «новый век», и надежда на справедливый приговор потомства:
Простим угрюмство – разве это
Сокрытый двигатель его?
Он весь – дитя добра и света,
Он весь – свободы торжество!
Не сама жизнь, которая в существе своем прекрасна, томила и мучила поэта, а ее искаженное подобие – «тяжелый сон».
Жажда бытия как деяния и творчества (воплощения, вочеловечения), стремление постичь и одухотворить все сущее во имя должного – что перед этим угрюмство, навеянное «тоской небытия» – холодом и мраком, ложью и коварством страшного мира!
Прекрасны непреходящей, истинно человеческой красотой душа и сердце гениального поэта, его восприимчивость к бедам и радостям жизни, его сочувственная готовность разделить горе и страдание человека.
И в какие бы неизведанные, сокровенные глубины духа ни погружался Блок, его никогда не покидала вера в добро, свет и свободу. Все, чем он жил, все, чем мучился – мистику, надежды, отчаянье, «святую злобу», правду, – все переплавил он в поэзию подлинных, реальных человеческих чувств, пережитых им самим, испытанных его собственной душой. Поэтому так всецело веришь каждому его слову.
В тесном переплетении и постоянном противоборстве тоски и страсти, любви и гнева, отчаянья и надежды сформировался человеческий и поэтический характер Александра Блока.
Неситесь! Буря и тревога
Вам дали легкие крыла… –
сказал он про свои стихи.
Буря русской жизни и пробужденная ею тревога человеческой души.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
СУДЬБА ПОЭТА
Лишь тот живет для вечности, кто живет для своего времени.
Гете
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
НАД ГРОЗНОЙ БЕЗДНОЙ
1
Шел тысяча девятьсот тринадцатый год – последний «благополучный» год старой России.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248