И особая пышность при этом тоже не поощрялась. Ну, в крайнем случае
приглашались родственные сабельные кланы, чьи предки и предки ятаганов
фарр-ла-Кабир были выходцами с одних и тех же плоскогорий - цельнокованые
Малхусы с зигзагообразным срезом тупой стороны клинка у самого острия и
необщительные Киличи из ущелий Озека, похожие на ущербный полумесяц. Еще
изредка малочисленные Шамшеры перевала Рок...
При чем здесь Высшие Мэйланя, я вас спрашиваю? Я и не был-то дома
невесть сколько!.. вот как перевез в Кабир Хо Анкора, прадеда нынешнего
Придатка Чэна, так и осел в столице... даже в гости домой не езжу. Вот
ведь как - домой в гости...
Я представил себе, как гордый Шешез Абу-Салим приглашает на
Посвящение Тэссэна Седзи, а упрямый веер отрицательно шевелит потемневшими
от времени пластинами, острыми как бритва, ссылаясь на годы и любовь к
одиночеству - и понял, что соглашусь.
- Сочту за честь, - ответил я. - Всенепременно буду.
- Прекрасно! - искренне обрадовался Шешез, и мне вдруг показалось,
что ятаган за ширмой непринужденности упорно скрывает истинную цель своего
прихода и что сейчас я согласился не только на присутствие при Церемонии
Посвящения, но и на что-то еще, на что, может, и не стоило бы соглашаться.
Мало у меня забот?.. харзиец этот непонятный, Метла опять же уехала и
когда вернется - неизвестно, а теперь еще и нежданная любовь к мэйланьцам
со стороны дома фарр-ла-Кабир...
- Просто прекрасно! А то на таких торжествах ржавеешь от скуки! Ты
обязательно приходи, Единорог, расскажешь нам что-нибудь интересное...
Помнишь, твой брат, Большой Да-дао-шу ваши предания любил рассказывать,
пока не уехал домой? О походах Диких Лезвий, о подземной кузнице Нюринге,
о мертвых Блистающих с вечно теплым лезвием... как вы их называете?
Отблестевшие, что ли?
- Тусклые. Тусклыми их зовут...
Это вырвалось у меня непроизвольно. Не та была тема, чтобы вот так,
попусту, звенеть о ней после захода солнца. Шешез прав - в древнем Мэйлане
верили во многое, на что большинство Блистающих эмирата предпочли закрыть
глаза или сделать вид, что закрыли... а вот мне все не удавалось. Да и
глаза - их Придаткам закрывать привычнее, а в Мэйлане говорят: "От страха
в ножны не спрячешься".
Шешез не знал, отчего мой старший брат Да-дао-шу, рядом с которым и
Шешез, и гигант Гвениль казались не такими уж большими, прошлым летом
спешно бросил все дела в Кабире и вернулся в Мэйлань. Я и сам-то не слыхал
послания от наших старейшин, которое и выдернуло Большого Да из Кабира.
Посчитали, видно, что молод Единорог...
А еще Шешез не знал, отчего тринадцать отпрысков знатнейших
Мэйланьских родов согласно приказу Старейшин Совета Высших Мэйланя в свое
время оставили родину и уехали, не оглянувшись. Я и Да-дао-шу - в Кабир,
меч-крюк Цзяньгоу - в Хину, остальные - кто куда...
Ну и не надо ему об этом знать. Я не много знаю, как младший в роду -
так, все больше догадки строю - а Шешезу и вовсе ни к чему.
- Да-да, верно, - Шешез довольно потерся о ложе подставки, выложенное
трехслойным войлоком. - Тусклые, конечно! А я все никак не вспомню... у
Фархада спрашивал - не отвечает. Совсем старый, видно, стал! Собственную
тень пополам резать хочет. Ну да ладно, это дела семейные... так ты
приходи, Единорог, приходи обязательно!
...Еще около часа мы болтали о всяких светских пустяках, а потом
Шешез Абу-Салим резко засобирался домой, словно вспомнив о чем-то
неотложном.
- В Хаффе, на открытом турнире, - вскользь бросил ятаган, пока его
Придаток поднимался из-за стола, оправляя алый кушак на объемистом животе,
- у Кривого Килича Энгра неприятность вышла. Ты вот его не знаешь, а у
него Придатка испортили. По-крупному. Сам понимаешь, сабельные кланы - они
горячие, им молодые Придатки нужны, а тут правую ногу подчистую отрезало.
Выше колена. И самого Кривого Килича выщербили...
- Кто? - холодея, перебил я, забыв о приличиях. - Может, кто-то из
неопытных, вчера кованных? Нет, глупость говорю, их на открытый турнир и
не допустили бы, на первой же рубке отсеяли!.. Или бывает, что
какая-нибудь алебарда у своего Придатка болезнь проглядела...
- Бывает, - уклонился от прямого ответа сиятельный фарр-ла-Кабир. -
Всякое бывает. Вот и в Дурбане тоже было... Бывает - это когда раньше,
причем так давно, что и не вспомнить; а было - это когда почти сейчас,
сегодня или в крайнем случае вчера...
И не договорил.
- На Посвящение приходи, - добавил он уже от дверей. - Ты расскажешь,
мы расскажем... глядишь, и время веселей пройдет.
Оставшись один, я представил себе Щербатого Килича, затем подумал,
каково это - теплое и тусклое лезвие - и до утра меня мучили кошмары.
Мне снились испорченные Придатки. Я чувствовал приторно-пьяный запах
красного вина, хлещущего из разрубленной плоти.
Придаток Чэн всю ночь просидел над кувшином, и я не гнал его из зала.

Утром, в середине четвертой стражи я отправил Заррахида с поручением
узнать точное время Посвящения у Абу-Салимов - вчера я так и не удосужился
спросить об этом у Шешеза - и заодно послушать свежие городские сплетни.
Заррахид был не самым лучшим сборщиком слухов, но зато мой эсток умел
мгновенно отсеивать шелуху болтовни от редких зерен истины - что сейчас
волновало меня в первую очередь.
Я надеялся выловить в мутной реке легкомыслия форель смысла, как
говаривал иногда Трехзубый Кра, любивший в часы досуга бить верткую
серебристую рыбу в брызжущих пеной горных потоках Айера и Бек-Нэша на
северо-востоке от Кабира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27