- Ну что тебе стоило после Посвящения сказать Шешезу то, что надо?
Глядишь, и отменили бы турнир, и у нас забот этих не было бы!..
Интересно, какие-такие у него заботы?!
- Все? - спрашиваю. - Тогда мне пора.
И двинул наискосок к щитам, где метательные ножи восьми местных
семейств и пять гостей из Фумэна в меткости состязались.
Только и услышал вслед:
- Зря ты его злил, Дзю... он и так мало что понял, а теперь и
подавно, - это Детский Учитель.
Пауза. И тихо почему-то, словно весь турнир вымер.
- Злю, значит - надо, - это уже Обломок, шут тупой. - Злые - они
острее видят, а добрые - слепцы! Гвениль его только что под чужой удар
подставил, до проверки Мастерства Контроля, а этот Рог Мэйланьский...
Добренькие мы все, Наставник, по самую рукоять добренькие, не переучить
нас!..
И - еле слышно во вновь возникшем гомоне - чей-то скрипучий смешок.

...Испортили настроение, мерзавцы! Чуть Учителю сгоряча по-Беседовать
не предложил... И не то чтоб я его опасался или еще что-нибудь - у такого
и выиграть почетно, и проиграть не зазорно - а просто неловко на турнирном
поле препираться и Беседы случайные затевать.
И с кем? С Детским Учителем семьи Абу-Салим?! Не хватало еще с шутом
на площадку выйти, на потеху всему Кабиру... Расслабился, называется!
Завелся с первого взмаха, как вчера кованый...
- Айе, Единорог! Оглох, что ли?!
Совсем рядом ударили в землю конские копыта, налетевший ветер принес
с собой запах звериного пота и кожаной сбруи, и сбоку от меня вырос Лунный
Кван-до, вонзив в землю наконечник основания древка.
Казалось, что щуплый и жилистый Придаток в юфтевой куртке по пояс и
штанах из плотно простеганной ткани, гарцуя на плохо объезженном коне,
уцепился с перепугу за ствол одинокого кипариса - у которого вместо кроны
по ошибке выросло огромное лезвие с толстым шипастым обухом.
- Ну, мэйланец, ты даешь! Тебя на твоей площадке уже битый час
дожидаются! Твой выход! Гвениль кривому двуручнику уступил, все тебя
ищут...
Вот сколько себя в Кабире помню, всегда у Квана Придатки мелкие...
Что? Что он сказал?!
То, что Гвениль умудрился-таки проиграть заезжему Но-дачи, сразу
оттеснило на задний план все прочие мысли.
- Как уступил? На чем?!
- Да в самом конце... Их сперва, как ты ушел, на Мастерство Контроля
трижды проверяли - и все в лучшем виде! У гранитной плиты, у натянутой
струны, у бычьего пузыря - оба при ударе в полный размах вплотную
останавливались! После по горящей свечке срубили - опять на равных...
фитиль сняли, свеча стоит. А там гость предложил гвозди в воздух кидать.
Вот Гвен на втором гвозде-то и срезался!..
Увлекшийся Кван все говорил и говорил, подробно перечисляя мельчайшие
подробности состязания в рубке, но я уже не слушал его, поймав себя на
странном и неприятном чувстве.
Очень странном и очень неприятном.
После проклятых слов шута поражение Гвениля стало приобретать для
меня довольно неожиданную окраску. Действительно ли опытный эспадон
уступил рубку, нарвавшись на более умелого Блистающего, или крылся в этом
какой-то тайный умысел? Вот и у Абу-Салимов он громче всех за турнир
высказывался, несмотря на предупреждения Шешеза да мои слова...
Стоп, Единорог, не дури... Гвениль-то, может, и громче других был, да
только твой голос последним получился, последним и решающим! И кто, как не
ты сам, минуту назад утверждал, что веришь эспадону, как себе?!
Верю. Да. И в Тусклых верю. И в то, что бред это все - тоже верю. И в
то, что Тусклыми не сразу становятся. И...
Ох, что-то много всякой-разной веры на одного Единорога!
И Придатка на улице Сом-Рукха, пополам разрубленного, тоже сам видел.
Впервые в жизни такое видел - но понимаю, что в принципе многие из
Блистающих на это способны. Вон, тот же Кван или ятаган Шешез... Только я
ведь не вчера с наковальни! Кван, конечно, любого Придатка запросто бы
развалил - да не так бы это после Кванова лезвия выглядело бы! И после
Шешеза не так...
А я или Заррахид - нам проткнуть проще, хотя мы и рубить можем.
Двуручник там был, Тусклый или какой еще - но двуручник, по повадке
да удару... и он же Шамшера ан-Имра ломал.
Чтоб тебе гарду сточили, Обломок тупомордый! До чего довел... в
друзьях сомневаюсь, думаю невесть о чем, дергаться скоро начну...
- Ну ты как - дождя будешь ждать, из чистого-то неба?! - возмутился
Кван, вскидываясь поперек конской холки. - Догоняй!
И я послал Придатка Чэна вслед за удаляющимся конем.
Бегом.
Чтоб дурные мысли из себя выветрить.

...Шум трибун отдалился, расплылись туманом силуэты тех, кто толпился
у самой площадки - и мы остались один на один.
Я и Но-дачи.
Финальные Беседы турниров - не место для досужих размышлений или
самокопания. Не место и не время. В эти недолгие мгновения собственное
бытие переживается особенно остро, и впору рассечь мир гордым выкриком: "Я
есть!" Воистину правы были древние, говоря, что в такие моменты "один меч
сам стоит спокойно против неба!.."
Против неба, в котором так же одиноко вспыхнул луч Но-дачи, пресекая
все лишние нити раздумий, еще тянувшиеся во мне.
Нет, это был уже не тот вежливо-самоуверенный Блистающий, которого
совсем недавно подводил ко мне Гвениль. Теперь он был внимателен и
осторожен, теперь его Придаток был босиком и крепко держал рукоять обеими
руками, вознося огромный клинок Но-дачи над головой, словно собираясь
пронзить облако.
Там он и замер, этот двуручник, который нравился мне все больше и
больше, замер странным шпилем над недвижным храмом его Придатка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27