– Хорошо. Изображение «гостей» – на экран первого пилота!
– В запросе отказано. Требуемая видеоинформация содержится в блоке, пока не поддающемся дешифровке. Судя по упрощенным изображениям, они антропоморфны… частично.
– В смысле?!
– Две руки, две ноги, одна голова. Между ног – хвост… или не хвост. Метра два, не меньше. Если это все-таки не хвост, мы с вами, мужики, слюной от зависти захлебнемся! Даю контур.
– Очухался, железяка! Все ему хиханьки… – Ричард вглядывался в картинку на мониторе через плечо Полянкера-Луговски, уже занявшего свое место за пультом. Кривая ухмылка выплывала на лицо инженера-системотехника, как расписной челн на стрежень. – Ох, если Телепень угадал, придется «Железную Брунгильду» в карцере держать! Иначе сбежит! Попросит у них эротического убежища…
– Львов-Сердечный, бросьте паясничать! Вас, борт-компьютер, это тоже касается. Мы стоим на пороге величайшего события в истории Объединенного Человечества, а вы!.. Стыдитесь, господа. Да, и сходите кто-нибудь, разбудите наконец капитана Стриммера!
* * *
Инабль[2], словно звезда голо-стриптиза, вертелся теперь на всех экранах. Одновременно Телепень давал на главном мониторе «реал»: зеленовато-бурая громада слизисто лоснилась в свете прожекторов шхуны.
– Расчетное время стыковки – две минуты тридцать секунд. Начинаю выдвижение телескопического стык-шлюза.
Обер-сержант Небейбаба застегнул последнюю пряжку армейского бронежилета «Потемкин». Камуфляж на фоне стерильной белизны центро-поста выглядел диковато. Сходство расцветки жилета и инабля наводило на мысли о возможности взаимопонимания.
– Какая скотина нагадила в вакууме? – в рубку ввалился капитан Стриммер, страдая жесточайшим похмельем. Создавалось впечатление, что капитан единственный из экипажа пребывает в невесомости: так его мотало. – А, это не дерьмо… это братья по разуму! Меня сейчас стошнит!..
Обер-сержант Небейбаба с хрустом вогнал магазин в гнездо импульсного седиментатора «Дружба народов». Вещмешок, доверху полный запасных магазинов и бутылок с перцовым концентратом «Санта-Клаус», доверчиво прижался к ноге обер-сержанта.
– В вас нет ни капли романтики, капитан! – хлопая ресницами, есаул О'Райли ласкала взглядом экран, и грудь «Железной Брунгильды», способная закоренелого импотента превратить в быка-рекордиста, вздымалась под облегающим серебром комбинезона. – Ах, этот инаблик, он такая лапочка!
Общий ритм пульсации слизистой «лапочки» и молочных желез «Мисс Космофлот» укреплял веру в успех контакта. «Тот, кто поручил этой дуре отвечать за безопасность шхуны, был или кретином, или гением!» – мельком подумал Ричард.
Обер-сержант Небейбаба с лязгом передернул затвор, проверил, заряжен ли подствольный флеймер, активировал встроенный в приклад микро-пугач, расчехлил обойму метательных зубочисток, свернул ремень петлей-удавкой, укрепил в гнезде штык-багинет, заранее смазанный трупным ядом, и удовлетворенно повесил седиментатор на плечо.
– Б-брррааа… п-по рр-рраааа…
Капитан Стриммер был человеком слова. Раз сказал, что стошнит, значит, чистая правда.
Члены экипажа тактично отвернулись: капитан все-таки. Услужливый андро-стюард пригнал автоуборщика, похожего на колорадского жука-мутанта – и не удержался: обвел ласкающим, нежным взглядом собравшихся мужчин. Обер-сержант в ответ показал здоровенный кулак, и стюард испуганно шарахнулся в коридор. С тех пор, как Лига Сексуальных Меньшинств добилась, чтобы в каждого четвертого андроида закладывались гомосексуальные наклонности, на кораблях (и не только!) начались проблемы. Впрочем, Лигу это не остановило: сейчас она боролась за право финских коттеджей на операцию по изменению пола.
Обер-сержант Небейбаба брезгливо покосился вслед «голубчику» и ввинтил запал в последнюю из шести ручных гранат системы «Аз-Есмь». Аккуратно подвесил рубчатый шарик к поясу, рядом с пятью другими. Челюсти сержанта мерно двигались, перемалывая гормонально-адреналиновую жвачку «Конан-без-Сахара», рекомендованную Минздравом Галактики людям умственного труда.
– Выдвижение телескопического стык-шлюза завершено. Начинаю отсчет: тринадцать, двенадцать…
– Ах, как это волнительно! Я вся горю!
Обер-сержант Небейбаба попробовал пальцем лезвие десантного ножа, порезался и некоторое время тихо матерился, забыв об окружающих. Потом сунул палец в рот, нож в ножны (хорошо, что не перепутал – но на то и профессионал!), цыкнул на пульт кровавой слюной и занялся дальнейшей экипировкой.
– Стыковка!
Шхуна содрогнулась. Было слышно, как на камбузе разлетаются вдребезги, падая с полок, небьющиеся чайные сервизы на сто двадцать персон. Все, как по команде, прилипли взглядами к обзорному экрану. Обер-сержант Небейбаба со щелчком дослал патрон с кумулятивной плазмо-пулей в патронник «Кольта-ВКП(б)-1500» 54-го калибра и не глядя сунул пистолет в кобуру. Глядел он, как и остальные, на обзорный экран.
«Кольт» с грохотом упал на пол, заставив экипаж подпрыгнуть.
А на экране тем временем ярко-красная телескопическая труба стык-шлюза «Нострадамуса», утолщаясь и разбухая по мере движения, соприкоснулась с толстым гибким отростком, выползшим ей навстречу из недр инабля. Невидимые отсюда форсунки извергли наружу порцию жидкого герметика «Мессалина Ойл», мгновенно закаменевшего от космического холода. В ответ отросток инабля слегка раздулся, обволакивая головное утолщение стык-шлюза липким студнем – и удовлетворенно застыл жирным моллюском, наполовину заглотавшим добычу.
1 2 3 4 5