Открыв глаза, он увидел склонившуюся к нему Гришильду.
– Идем… – Она произнесла это слово, отчетливо шевеля губами, явно стараясь, чтобы он понял.
Все еще не вполне проснувшись, Рамсей сел. У женщины на руке висит богато украшенный жакет, который он снял перед сном. Она нетерпеливо смотрит на Рамсея.
Они вернулись в комнату, где девушка учила его словам, но Теклы здесь не было. Старшая женщина не стала задерживаться, но поманила его во вторую комнату.
Здесь стены были отделаны сверкающими светло-зелеными плитами, в которых плясали серебристые точки. В центре комнаты, в полу, ванна, подобная небольшому бассейну. Она полна водой, и Рамсей уловил хвойный запах.
На скамье рядом с ванной груда полотенец. Все это настолько похоже на ванные помещения его мира, что Рамсей узнал сразу.
– Мойся… – Гришильда махнула рукой в сторону ждущей ванны. Потом указала на свежую одежду на скамье по другую сторону от полотенец. – Одежда. – И жестами показала, как одеваются.
Но как выбраться из этого обтягивающего трико? Рамсей не видел никаких отверстий. Он слегка оттянул ткань от горла, но она тут же прильнула снова. А потом он услышал за собой смех.
К нему, широко улыбаясь, подошла Гришильда. Протянула руку к его правому плечу, нажала, и на груди у него ткань разошлась ровной щелью.
– Так… – сказала она и положила его пальцы на вшитую в ткань пуговицу. Потом резко повернулась и вышла.
Рамсей снял трико, не заметив большого зеркала. Но потом уловил в нем свои движения и, раздевшись, подошел к зеркалу и остановился перед ним. И хоть догадывался, что не будет выглядеть самим собой, испытал шок.
Черты лица прежние, но не хватает небольшого шрама на щеке, который он получил при встрече со щепкой в то лето, когда работал на лесозаготовках. Волосы зачесаны назад, спереди с боков они коротко подстрижены. И на волосах широкая золотая лента, усаженная красными камнями. И еще… уши… в них серьги с крупными красными камнями.
На лице ни следа бороды; вообще на теле почти нет волос. А на груди красный рисунок – татуировка, подсказал палец, которым он потер рисунок, – в виде свирепой птицы, может, орла или ястреба, с полуоткрытым клювом и опущенными крыльями.
Итак – это Каскар! Мертвый Каскар. Но только он, Рамсей, совсем не мертв.
Он снял ленту, отстегнул серьги. Но птицу смыть невозможно: она часть кожи. Что касается остального, то, по его мнению, выглядит он вполне нормально.
Но он хочет знать – должен знать!
Рамсей опустился в воду. Увидел чашку с каким-то зеленым веществом – похоже на агат, но это оказался мягкий крем, издававший острый приятный запах. Он зачерпнул горсть, и вода запенилась. Мыло! Вооружившись им, Рамсей принялся блаженствовать в самой большой виденной им ванне.
Когда вода остыла, он вышел и насухо растерся ожидавшими полотенцами. Потом осмотрел груду одежды. Одежда по текстуре ткани и украшениям отличается от той, что он снял, она гораздо проще.
Трико, которое он натянул на себя и застегнул с помощью кнопки-пуговицы на плече, того же ржаво-красного цвета, что и одежда Гришильды. А жилет-куртка поверх трико – зеленый, без всякой вышивки или камней на груди. На правом плече изображена небольшая кошачья голова. Куртка короче его прежней золотой по меньшей мере на три дюйма.
Он не стал надевать золотую ленту и серьги. И стоял перед зеркалом, приглаживая волосы руками, поскольку не нашел никакой щетки, когда вернулась Гришильда. На этот раз с ней была Текла.
Девушка одета была так же, как в прошлый раз, но выражение лица у нее не такое спокойное. Она подошла прямо к нему, осмотрела с головы до ног, как будто в его внешности есть что-то очень необычное.
– Беда… – сказала она. – Ты… идти… с Гришильдой… идти в Килсит. Ищут Каскара… найдут… – она яростно покачала головой… – убьют. – Она повторила это слово, ударив концом пальца его в грудь, как ножом. – Очалл… сердитый… грозится… ты должен уйти.
И прежде чем Рамсей мог возразить или задать вопрос, она подтолкнула его к скамье. Подбежала Гришильда с раскрытой шкатулкой в руках. Она держала ее наготове, а Текла разглядывала содержимое – набор тюбиков и бутылочек.
Девушка выбрала один из тюбиков и раскрыла его. Изнутри выступил толстый, похожий на карандаш стержень. Текла крепко взяла Рамсея за подбородок, повернула лицом к свету и быстрыми мазками закрасила брови. Содержимым другого тюбика смазала волосы и наконец нанесла на лицо слой крема. Потом жестом указала на зеркало.
Больших изменений с помощью своей косметики она не сделала, но эффект повторно поразил Рамсея. Кожа его стала гораздо темнее, брови гуще, они почти смыкались над носом. Лоб стал ниже, и все лицо – грубее и старше.
– Хорошо, хорошо! – сказала Гришильда, восхищаясь работой девушки.
Но Текла пожала плечами.
– Немного, – сказала она. – Что можно сделать. Слушай! – Она схватила Рамсея за рукав, оттащила от зеркала. – Ты должен идти – с Гришильдой. В Килсите будешь в безопасности… потом я приду. Ты учись говорить… Гришильда учить. Нельзя, чтобы захватил Очалл… или… – она колебалась… – или другие. Мы планируем… ты действуешь. Ешь… иди… – Она махнула рукой.
Рамсей хотел возразить. Но ее тревога была так очевидна, что он понял, что может доверять ей. Она сумела – не разрозненными словами, а эмоциями – показать, что она говорит совершенно серьезно. Ему тут опасно оставаться, и ее план –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69