Однако продолжать сейчас, когда он еще многого не знает, – нет. Он снова расслабил волю – и проснулся.
Лицо Дедана. И Оситеса. Он вернулся. Но встать не пытался.
– Я знаю где… – медленно сказал он.
– Да, но это мало чем нам поможет, – ответил шаман. – Мы получили сообщение. Несколько минут назад проснулась Гришильда, вне себя от страха. Если мы не подчинимся их требованиям, герцогиня…
– Будет отправлена на смерть, – прервал его Рамсей. – Тогда они, несомненно, возьмутся за остальных. Там, за стеной, второй обменник. Они по-прежнему в самом сердце Лома, и у одного из них знания, равные твоим. Я думаю, это Очалл.
Оситес что-то сказал, но слова его были непонятны. Дедан просто смотрел Рамсею в лицо, глаза его сузились.
– Кто из них убийца? – спросил он, занятый только своей местью.
– Очалл. Но его взять нелегко. – Рамсей лежал неподвижно. – Шаман. – Он произнес это требовательно, как равный с равным. – Какая форма защиты от поиска во сне может скрываться в мерцающем свете? У тебя есть возможности Просвещенных, и ты знаешь достаточно, чтобы найти объяснение. Позволь предупредить тебя: вы в своих поисках снов затронули нечто, с трудом поддающееся контролю, какое-то оружие, хуже тех, что поставляет север. И теперь оно попало в безжалостные руки, готовые использовать его.
Оситес, казалось, съежился. Рамсею он всегда казался стариком; теперь же он был сморщенным призраком по сравнению с тем Оситесом, что был несколько часов назад. Губы его раскрылись, как будто он хотел ответить, снова закрылись; пальцами он лихорадочно мял край мантии.
– Это… – Голос его прозвучал вначале призрачным шепотом, но постепенно стал сильнее. – Это запретные темы, а ты не из Рощи. Я не могу открыть тебе, непросвещенному…
– Тогда готовься к тому, что твое собственное оружие обернут против тебя, – ответил Рамсей. – Думаешь, Очалл кого-нибудь из нас пощадит? У него есть собственная сила и тайна обменника. Будь готов к смерти, шаман. Потому что тебя считают самым сильным из оставшихся противников.
– У меня нет права, – ответил Оситес. – Я должен посоветоваться…
– А пока ты советуешься, – заметил Рамсей, – Очалл действует. Твоя тайна для него больше не тайна!
Дедан встал.
– Ты говоришь, лорд император, тот, кто сжег моих людей, за этой стеной? Тогда это просто. Мы снесем стену…
– Хотел бы я, чтобы было так просто. – Рамсей устало повернул голову. Снова вся энергия покинула его. – Мы даже не знаем, какая оборона нам противостоит. Ты хочешь снова послать людей в огонь?
Дедан сморщился. Ударил кулаком по ладони.
– Так что же делать, лорд император?
– Торговаться… – начал Оситес.
– Нет! – ответил Рамсей. – Очалл использует это время для сбора сил. Он ничего не уступит, только будет играть с нами. Ты знаешь его, шаман. Разве я говорю не правду?
Оситес молчал. Потом заговорил так, словно слова вырывали у него пыткой:
– Я нарушу клятву, если поступлю, как ты хочешь. Тебе этого не понять. Существуют великие дела, в которые люди…
– Ты сказал, – прервал его Рамсей, – что в планы вашего товарищества входит охрана благополучия Улада. Хорошо. Где будет это благополучие, если Очалл добьется своего?
Лицо Оситеса потеряло угнетенное выражение; шаман распрямился, поднял голову, в нем снова ощущалась воля и решимость.
– Ты рыцарь, – сказал он. – Как рыцарь, ты обладаешь силой, какой нет ни у кого, даже у Посвященных Рощи. Но недостаточная вера в себя может тебя ослабить. Ты должен отдать предстоящей битве все: тело, разум, душу. И правда такова, что ты можешь потерять тело и разум – насчет души не могу сказать. Первые два для нас постижимы, а душа выходит за пределы нашего понимания.
Если ты готов всем этим рискнуть, ты можешь одолеть Очалла. Но при этом нет никакой уверенности, что и ты не погибнешь. Я говорю это, потому что перед тобой опять выбор. И только ты можешь его сделать.
Рамсей оторвал взгляд от лица шамана. Тот говорил правду. Он смотрел на потолок над собой. Полностью отдать себя – никогда в жизни не приходилось ему делать такой выбор. И эта окончательность вызвала сопротивление части его сознания. Полностью он не понимал предупреждение Оситеса, но все равно его усталое тело охватил холод.
Когда он был провозглашен императором, он тоже сделал выбор, но тот выбор – лишь бледная тень по сравнению с этим. Он знал, что теперь возврата нет…
Но ведь он уже далеко зашел по этой дороге.
– Ты должен сказать… – говоря это, он не смотрел на шамана, продолжал смотреть вверх, – что мне нужно сделать.
– Ты должен противостоять Очаллу и как видящий сон и как бодрствующий, – ответил Оситес. – В обоих плоскостях ты должен сопротивляться его силе, верить в себя, чтобы одолеть его. И никто не может тебе сказать, как это сделать.
Рамсей приподнялся. Усталость тяжестью навалилась на него, и он снова потребовал у шамана:
– Мне нужны силы…
Оситес кивнул.
– Вначале объединись со мной! – сказал он Дедану.
Шаман протянул руку, и Дедан с удивленным видом взял ее. Тогда Оситес склонился к Рамсею и пальцами другой руки коснулся лба молодого человека.
И Рамсей ощутил приток энергии, вначале медленный, потом все более стремительный, этот поток вливался в его тело, прогонял вялость, которая охватила его после пробуждения.
Шаман разорвал контакт. Вставая, Рамсей знал, что готов как никогда в жизни.
–
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69