Их окутал шар голубого сверкающего тумана, почти ослепляющий в своей яркости, прикрыл их от всех, оставив наедине. Но Мышь чувствовала, что, несмотря на эту любовь, рядом с папой возникла пустота, место, в котором жил Смельчак, и мама почти истощила свои силы, пытаясь облегчить папе боль. Остальные девочки стояли рядом, смотрели, взявшись за руки, на их лицах отражалось сочувствие к горюющему сокольничему и его жене. Звезда посмотрела на Мышь и кивнула. Вместе дети начали толкать свою силу к сокольничему. А Мышь тайком еще немного толкнула и к маме. Плечи папы снова распрямились.— Мы должны похоронить Смельчака, — твердо сказал папа.— Да.— Он ушел, от него осталась только оболочка, но я не позволю, чтобы она стала добычей стервятников.На поляну вернулся Велдин. Он с одного взгляда понял, что случилось.— Псы уже близко, — резко сказал он. — Они идут по нашему следу. Мы не можем задерживаться.Папа посмотрел на него «соколиным взглядом», как это называет мама. Так он смотрит, когда разговаривает с ней о Руфоне, который так жестоко обращается с Бельдой в Благдене. Так он выглядел в те дни, когда наказывал Руфона.— А если бы погиб Острый Коготь, ты бы бросил его тело на дороге, спасая свою шкуру?Велдин покраснел.— Похорони его, но побыстрее. — Он отошел. Несколько красных искорок полетели за ним, и Мышь поняла, что он очень рассердился.— Мы тебе поможем, папа, — сказала она.— Нам поискать удобное место? — спросила мама. — Что-нибудь укромное?— Здесь, — ответил папа. Он указал на то место, где лежал Смельчак. — Прямо здесь.— Но если Псы найдут тело…— Здесь, — упрямо повторил папа. — На месте, где он умер. Глава 42 Они выставили караульных и выкопали небольшую яму в центре поляны, на которой Эйран пыталась помочь раненому соколу. Стражники, даже те, что стояли в карауле, нашли возможность подойти к Ярету и высказать свое сочувствие. Велдин ушел из рощи вместе с Острым Когтем, он пытался установить, в каком направлении движутся Псы.Движимые каким-то смутным чувством, девочки захотели спеть над могилой Смельчака. Мышь знала, что испытание, которое они выдержали, не прошло для них бесследно. Когда они покинули дом впервые, им бы и в голову это не пришло.Они окружили могилу и взялись за руки. А потом запели. Единственная песня, которую они все знали, была та, что они пели по пути в город Эс, когда еще были детьми.Конечно, не самая подходящая песня для такого случая, потому что тогда они ее пели от счастья. Но теперь их чистые ясные голоса звучали прекрасно, а на слова никто не обращал внимания. Папа и мама крепко держались за руки, и Мыши показалось, что они оба выглядят немного лучше — Вы еще не кончили? — Голос Велдина разрушил очарование мгновения. — Псы близко. Нам пора уходить.Папа посмотрел на него и с трудом глотнул. Мышь знала, что он помещает память о Смельчаке в надежное место, чтобы извлечь и осмотреть потом, когда боль немного смягчится. Но у него снова появился «соколиный взгляд».— Хорошо, — сказал он. — Хорошо, что мы все едем на торгианцах и их маскировка сохранилась. Будем надеяться, что для погони ализонцы взяли не лучших своих лошадей. Все садитесь верхом, как раньше.Мы едем домой.Домой! Какое замечательное слово! И тут с болью в сердце Мышь поняла, что не знает, в какой дом хочет вернуться — к волшебницам Эсткарпа или к маме и папе в Благден. Не знает так же, как тогда, когда их захватили Псы. Тогда все дети стремились к безопасности, к убежищу, и за неимением лучшего слова называли это «домом». Но теперь Мышь как будто только одна не знала, где этот дом.— Не волнуйся, — сказала Звезда, и Мышь поняла, что думала так напряженно, что Звезда не могла не слышать. — Когда наступит время, ты примешь правильное решение.— Надеюсь, — ответила Мышь. Она действительно плохо себя чувствовала. Сначала за ней пришли волшебницы, и она пошла с ними, не задумываясь. Потом их похитили. Потом за ней пришли папа и мама — она с их слов знала, через какие опасности они прошли, — и бедный Смельчак погиб в схватке с колдером, а теперь она даже не может решить, с кем будет жить, когда они вернутся в Эсткарп. Как это объяснить им? Папе и маме или хранительнице? Девочка съежилась на мамином седле. Теперь она видела, что удивительный торгианец папы Рангин тоже постарел и когда-нибудь и он умрет.И даже если бы дела обстояли не так плохо, Велдин — он по-прежнему отказывается везти кого-нибудь из детей — все больше цепляется к папе. Как будто не понимает, как это опасно. Или ему все равно?— В Гнезде ты без труда заменил бы своего сокола птенцом. — Велдин подбросил Острого Когтя в воздух. — Это моя третья птица.— Я слышал, что до Поворота вы воспитывали своих птиц с яйца, — сказал Даннис. Это тот самый, что вынес Мышь из замка. Очень хороший, а иногда очень забавный человек. Теперь с ним едет Шепелявая. Она снова держит палец во рту, поглядывая на папу и Велдина. Мышь поняла, что Даннис пытается смягчить напряжение, увести папу и Велдина от опасной темы, и следила с таким же вниманием, как и Шепелявая.— Да, — согласился Велдин. — Но клетки были уничтожены вместе с Гнездом.— Мало кто знает это так хорошо, как я, — сказал папа. В голосе его прозвучала опасная нотка, которую Мышь знала очень хорошо, но Велдин словно не заметил, не заметил он и выражения глаз папы. Вернее, заметил, но не обратил на это внимания.— Правда? — Голос Велдина звучал недоверчиво.— Да, правда. Я пытался отыскать Гнездо. Хотел восстановить его и деревню женщин…Велдин посмотрел на папу, потом на маму. На лице его появилась насмешливая улыбка.— Ага! — сказал он, — Тогда ты и встретил эту женщину и взял ее с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71