— И…
— За нами хвост, — перебил ее Ворланд. — Частный скутер, не рейсовый, следует параллельным курсом. Ведь у купцов на этой планете есть свои цвета, не так ли, сэр?
Зорор не повернулся, чтобы посмотреть и удостовериться, что космонавт был прав, а отплатил Ворланду комплиментом доверия.
— Совершенно верно, сэр.
— Тогда, разве могут на аппарате купцов находиться три красных полосы с солнцем посередине?
Зорор дважды моргнул. Фарри попробовал повернуться и посмотреть на то, о чем сообщил Ворланд, но его попытка не увенчалась успехом из-за плотно завернутого плаща.
— Это бессмыслица, — промолвил закатанин.
— Что и почему? — осведомился космонавт.
— Вы назвали домашние цвета тех, кто занимается морской торговлей, но они не показали бы подобный знак в глубине континента. Торговые дома, базирующиеся на море, совершенно другого рода; и там очень мало тех, кто отправляется на сушу за чем-нибудь, кроме случаев Призыва от Консула — и делают они это весьма неохотно. Ни у одного из них нет здесь даже временного жилища.
— Нет! — голос Майлин прозвучал, как приказ; и этого было достаточно, чтобы все взоры обратились к ней. Выражение ее лица было угрюмо, а руками она вырисовывала на коленях какие-то узоры, в которых Фарри узнал символы Лунной Певицы. — Не думайте, что здесь нет никого, кто ищет! — сперва довольно громко проговорила она, но потом ее голос превратился в шепот.
Фарри в мыслях двигался по пути, по которому следовал в прошлом. Вот башня, которую он быстро создал в своих мыслях. Похожая на башню, что на Йикторе, где он по праву вступил в свое наследство, а Майлин раскрыла похороненную историю ее давным-давно забытого рода. Но эта башня была не из камня и не из каких-либо строительных материалов, которые он знал; и она быстро увеличивалась перед его воображаемым взором, становясь пурпурно-красной. Теперь она медленно начинала светиться, свет распространялся от одного этажа до другого, затем снова потемнела и посерела, а потом стала бархатного оттенка неба, в котором только что зарождалась ночь.
Он настолько сосредоточил на ней внимание, что Фарри даже вздрогнул от прикосновения Майлин, испытав потрясение, похожее на то, когда некто неожиданно пробуждается из глубокого сна.
Скутер приземлился. Прямо за ними возвышались ворота, о которых упоминал Зорор, хотя в эти минуты через них никто не проходил. Впереди, не очень далеко, начинался старый космопорт, имеющий вид такой же неприглядный и грязный, что и само Приграничье. Здесь скопилось множество людей, оставшихся в некотором роде из-за их личных качеств: космонавты, допустившие грубые ошибки, и те, кто был замешан в контрабанде различными товарами. При желании любой здесь мог снова вооружиться станнером, таким, какие Ворланд и Майлин сдали, едва приземлились.
Фарри казалось, что весь здешний воздух, витающий над джунглями полуразрушенных и полуразвалившихся зданий, борется с небом наступающей ночи, как, наверное, дым от отвратительного костра. Он сильнее завернулся в плащ и мягко коснулся Тоггора. Тот воспринял этот жест как проявление заботы, ибо заерзал туда и обратно, а в уме существа на какое-то время возникло ощущение единства.
— Проходи же… проходи!.. — услышал Фарри — и ощутил в голосе такую настоятельность, что почти побежал, но Ворланд схватил его за плечо.
— Не так быстро, брат, — спокойно произнес космонавт. — Они все еще наблюдают за нами — так давай не привлекать внимания к тому, что мы собираемся делать, а то, возможно, нас подстрелят, если они на это готовы.
Тем не менее Фарри поднял голову, и когда он поворачивал ее из стороны в сторону, плащ заходил ходуном. Этот запах! И снова он уловил тот же аромат, который наполнял комнату Зорора, но он был намного слабее, вынужденный пробиваться сквозь зловоние и смрад этого места. Однако Фарри не потерял этот аромат, который только что уловил.
— Направо, брат, — сказал Ворланд. — А теперь веди настолько очень осторожно.
Фарри почти не обращал на это внимание. Он шел впереди их группы, оставляя остальных шагах в двух позади.
«Плохо… вредно… плохо…» — снова передал Тоггор. Но Фарри не нуждался в предостережении смукса. Ибо запах, который стал его гидом, начал вдруг изменяться. Страх… да… разумеется, страх! Фарри не обращал внимания на своих спутников, когда они приближались к первой грязной тропинке, служившей в Приграничье подобием улицы. Он подобрал нижнюю часть плаща и сильнее завернулся в него, когда ему навстречу шли двое шатающихся пьяниц, и использовал все свое умение, которому научился в прошлые годы, чтобы увернуться от них, хотя один нацелил удар туда, где должна находиться его голова, поскольку из-за плаща решил, что тот укрывает высокого человека.
На улице становилось все больше и больше народу. Некоторые быстро скользили по ней чуть ли не бегом, стараясь воспользоваться преимуществом любого затемненного места. Встречалось много пьяных и тех, кто направлялся туда, где можно напиться. Всякие зелья и наркотики они доставали здесь же, в этом лабиринте, где их, конечно, разбавляли и поэтому они действовали слабее, но те, кому хотелось их принять, направлялись к своим злачным местам.
Две таверны мрачно уставились друг на друга на этой грязной улице. Дальше виднелись огни, откуда несся страшный рев музыки, мучительной для слуха.
«Туда…» — Тоггор словно закричал — такими громким показалось его сообщение. Фарри вложил руку внутри своего просторного плаща, чтобы коснуться ощетинившейся спинки смукса. Ему не хотелось, чтобы именно сейчас Тоггор говорил — маячок, к которому он направлялся, постепенно светился все сильнее и сильнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13