И я всегда смогу обнимать эти плечи. Ты слышишь, Лена?
— Слышу, Николай. Я всегда тебя слышу, даже когда тебя нет со мной.
— Но сейчас это еще невозможно,— сказал он.— Мы не все еще сделали, чтоб об этом думать.
Только потом Лена поняла эти слова. Как-то она зашла к нему в конторку. На рабочем столе лежало письмо на имя народного комиссара обороны.
— Что это?— испугалась Лена.
— Ты понимаешь, я иначе не могу. Тут теперь все есть, и люди, и... вот и ты научилась, и другие. Теперь я уже там больше нужен, чем здесь. Ты пойми меня, Лена. Я как-то говорил с тобой о красоте, которой грешно любоваться, пока ходит по земле смерть. О нашем доме, а его надо защищать... Ты чего молчишь, Лена?
— Я думаю... я ненавижу себя. Может быть, и ты не должен меня любить. Потому что у меня не хватает мужества пойти вместе с тобой. Туда идут смелые и сильные, а я боюсь чужой смерти. Сама умерла бы, не задумавшись, а видеть все... Но помни, что я буду с тобой каждую минуту...
Через месяц Лена проводила Николая на вокзал. Потом получила два письма. И все. И больше ничего не слышала о нем. Знала его последний шаг: пошел на ответственное задание. И еще знала: был бы жив — написал бы.
Прошли годы. Лена с Андреем жили в Минске, который она любила с детства. Окончила институт, стала инженером и радовалась, что наконец могла называться специалистом. Она умела увлекаться и жизнью и работой. Андрей знал эту ее черту и любил слушать, когда она, придя с работы, еще не остыв от нее, спешила поделиться с ним какой-нибудь своей новостью.
— Только подумай, Андрей: спокон веку мы выбрасывали на свалку всякие лигнины, остатки от переработки нефти и бог знает сколько другого добра, называя все это отходами и не зная, куда их девать. А теперь химия из всего этого создает чудеса.
— Не иначе как и ты сделала какое-то открытие?
— Нет. Я только убеждаюсь, что человек может открывать без конца. Что он может диктовать природе свои законы. Мы сегодня испытывали пластмассы, которые куда прочнее самой лучшей стали. Ты слышишь, Андрей? Почему ты не радуешься, главный конструктор, разве это не открывает и перед вами новых перспектив?
— Ну как же, Леночка, и слышу и радуюсь. И жду, когда мы и в самом деле начнем проектировать целые агрегаты из ваших полимеров. Нам бы хотелось, чтоб они были чисты, как стекло, и абсолютно прозрачны.
— А ну тебя, ты все шутишь.
— Какие шутки! Так оно и будет. Мы стоим на пороге того времени, когда техника срастется с кибернетикой, когда машина станет чем-то вроде живого организма. А раз так,
то очень важно, чтоб мы видели все, что происходит у нее внутри.
Время заживляет любые раны, это верно. Но бывает, что от ран остаются рубцы, которых не может сгладить никакое время. Мы иногда говорим очень неосторожные слова, не думая, что кто-то другой, близкий, будет помнить их всю жизнь. Такие слова сказала когда-то Лена: «Даже мертвого я буду его любить». Лена сама давно забыла эти слова. Они были сказаны в минуту душевной усталости и растерянности, но Андрея они всегда как бы предостерегали, как бы напоминали о какой-то опасности. Иногда ему казалось, что он незаконно занял чужое место, на которое имеет право другой, лучший. «Если бы я вышла замуж и потом узнала, что он жив, я ушла бы к нему»,— еще сказала тогда Лена. Кто он, этот другой, Андрей не знал, он не представлял себе его иначе, как человеком необыкновенной доброты, ума и внутреннего благородства. И он берег Лену, отвечая каждому ее душевному порыву, угадывая каждое ее желание. Был с ней нежен, чуток, как бы всегда помня, что она принесла ради него жертву.
Все шло бы хорошо, если б не приехала в гости сестра Андрея. Как это часто бывает, неожиданность настигла их чуть ли не в самую последнюю минуту. За три дня о чем только не было переговорено: о том, что Андрею следовало бы съездить на курорт, потому что еще дает себя знать контузия, и о Лениной работе, и о новой квартире, которую они должны получить. Лена поплакала, вспоминая свое горе: в прошлом году умерла их трехлетняя дочка. И вот Ольга уезжала. Перед самой дорогой присели, и Андрей сказал:
— Ну, вот и опять уезжаешь, Олечка, на Урал. Ах, как я по нем соскучился, так перед глазами и стоит.
— А ты приезжай к нам. Нет, погодите, а почему вам не приехать вместе? Правда, Леночка, отдохнули бы у нас, развлеклись. У нас так хорошо. А природа какая! Возьмите отпуск и приезжайте. Лучше, чем на курорте.
— А что, я бы не прочь, давай, Андрей.
— Гм... Соблазнительно.
— Нет, в самом деле. Лена посмотрит на наш Урал, я познакомлю ее с нашей химией. А тебя — с заводом с директором. У нас теперь новый, некто Останин. Деловой такой, Николай Гаврилович.
— Как?— переспросила Лена.
Только Андрей уловил в Ленином голосе тревогу.
— Завод у вас хороший, я знаю. Побывать на нем прямо-
таки нужно,— постарался он спокойно продолжить разговор.
— А Останин этот давно уже у вас? — между тем вернулась к Ольгиным словам Лена.
— Да что-то около года.
Андрей понял, что об этом человеке Лене хочется узнать гораздо больше. И видел, что ей трудно спрашивать. И, как всегда, захотел ей помочь.
— Что он, молодой?— спросил он.— Как выглядит?
— Примерно твоих лет, может быть немного старше.
— И семья у него есть? Большая?
— Нет, один. Только мать с ним. Была, говорят, жена, да разошлись. Что у них такое, не знаю,— бросила его.
Они помолчали.
— Так как, ждать вас? Непременно приезжайте. Это будет просто чудо как хорошо!
— Нет, Олечка, я пошутила,— сказала Лена.— Не выбрать нам времени на такую поездку.
Как бы то ни было, а Лену этот разговор встревожил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146