Само собой вырвалось:
— Игорь! Ты?
Ранний посетитель стремительно обернулся.
Лишь почувствовав, что им уже нечем дышать — так сжали они друг друга в объятиях,— друзья немного пришли в себя. Но сколько они простояли на лестнице, как Сергей едва не задушил Игоря, а Игорь Сергея, когда Игорь сменил пальто на халат, как очутились они в дежурной комнате и начали разговаривать членораздельно,— ничего этого они не запомнили.
И вот Друзь стоит в отнюдь не просторной дежурке.
Игорь сидит перед ним верхом на стуле. И так вцепился в спинку этого стула, словно это руль автомашины.
Друзь все еще продолжает широко улыбаться. Ведь тот, к кому он всегда относился как к младшему брату, сегодня снова такой же непосредственный, каким был в студенческие годы. Куда девалась усталость! И ни разу не вспомнилось, что какой-то час назад он не знал, радоваться ли ему приезду Игоря.
Но вот Игорь вскочил, схватил Друзя за руки.
— Ну, видал двух дураков? Торопимся, будто вот- вот снова распрощаемся на столетие! — По-мальчишески, но осторожно, помня о его ноге, покружил друга вокруг себя.— Полгода у нас впереди! Почти вечность.
Если бы было возможно, улыбка Друзя стала бы еще шире.
Игорь то отстранял Друзя от себя, чтобы получше разглядеть его, то снова прижимал к себе. И без умолку тараторил:
— Ты знаешь, у меня столько всякой всячины собралось— не знаю, успею ли рассказать! Вечером — ты же придешь к нам сегодня? — начну. А сейчас... Андрей Петрович Каранда — кажется, так величают вашего теперешнего директора? И кто из начальства приходит в институт первым — он или мой родитель?
- Улыбка у Друзя не исчезла.
Словечко «родитель» он пропустил мимо ушей. Только мгновение помедлил с ответом:
— К сожалению, директор. А ты, наверное, хотел бы сначала поговорить без свидетелей с Федором Ипполитовичем...
Игорь удивился:
— Ты все еще такой же наивный? Для покаянной беседы с родителем я бы направился домой. Нет, сначала я договорюсь с капитаном вашего корабля, прежде чем он встретится со своим главным штурманом. Встреча с отцом до этого означает: поворачивай, Игорь, оглобли. Предка надо поставить перед свершившимся фактом: меня приняли — и все... Так вот, не поможешь ли мне повидаться с Карандой до того, как твой полубог появится в институте?
Не исчезла улыбка у Друзя и теперь. Только чуть- чуть поблекла.
— А я думал, твое отношение к Федору Ипполитовичу за эти годы изменилось.
По лицу Игоря промелькнула тень.
— О моих отношениях с отцом в другой раз. Тем более — мои намерения и замыслы будут под неусыпным контролем. Я дал слово жене, что примерно с неделю буду жить, набрав в рот воды. Так что пока твой бог в безопасности. Если, конечно, он не заденет меня. Тем временем мы с тобой, я верю, отлично поймем друг друга.
Улыбка у Друзя погасла. Не пристало сыну так говорить об отце. И совсем не понравился старшему товарищу залихватский тон младшего.
Зябко поеживаясь, Друзь ответил:
— Не знаю... На твоем месте я бы прежде всего постарался найти общий язык с Федором Ипполитовичем. Если Федор Ипполитович скажет тебе «нет», никто, даже министр, не заставит его изменить свое решение,
Игорь сочувственно покачал головой.
— Похоже на то, что ты все время, пока меня здесь не было, пролежал в банке со спиртом. Неужели ни разу не высунул носа из своей раковины? Ты сейчас больше чем когда-либо похож на рака-отшельника... Зачем ты хочешь показать мне, что всю жизнь будешь играть глупую роль преданного жреца полубога, имя которого — профессор Шостенко? Все равно я этому не поверю.
Друзь не ответил: не по его вине беседа вышла из дружеского русла. Но Игорь и прежде ни разу не смог сбить его с толку. А сейчас и подавно не собьет. Даже с помощью своей сестры.
Игорь неожиданно рассмеялся.
— Ну, нет, аскетом ты, Сергей, больше не будешь! Учти — я теперь не один, мы с женой возьмемся за тебя оба. Берегись, характер у нее капроновый — нежнее шелка и крепче стального троса.— Игорь прищурился: точь-в-точь как Татьяна Федоровна, когда ей надо спрятать от собеседника глаза.— Запомни: каждая счастливая в браке женщина активно желает такого же счастья всем своим подругам и друзьям мужа. Так вот, могу поручиться, что ближайшей весной мы погуляем на твоей свадьбе!
Чем больше веселел Игорь, тем быстрее возвращалось к Друзю то тягостное чувство, которое не оставляло его всю эту ночь. А среди ночей под понедельник эта не самая напряженная: поступило всего лишь двое больных, вызвать сюда пришлось одного Вадика.
Что Игорь при<ехал, это, конечно, хорошо. Но было бы, кажется, лучше, если бы он появился на несколько дней позже. После того, как с Василем Максимовичем все станет ясно. А с Игорем столько лишних хлопот...
Друзь сказал то, что думал:
— Не видно, мой друг, перемен и в тебе. Не понимаю, зачем ты петляешь, когда перед тобой широкая дорога.
Он попытался высвободиться из его рук.
Но Игорь держал его крепко и сказал с упреком:
—- Маловато в тебе дружеского тепла осталось. Впрочем, ты всегда был очень осмотрительным. Еще ничего не случилось, а рак-отшельник уже предусмотрительно прячется в свою раковину. Значит, ты окончательно примирился с отношением моего отца к науке, закрыл глаза на то, что профессор Шостенко отстал от жизни, не хочешь замечать, что не наука стала основой жизни отца, а стремление превратиться в кумира для своих помощников и учеников...
От улыбки Друзя ничего не осталось. Слишком категорическим стал тон Игоря. Раку-отшельнику лучше не выглядывать наружу.
— Что, неприятно слушать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54