Сергей ответил, лишь сойдя с последней ступеньки:
— Голова мне самому нужна.
И рак-отшельник снова спрятался в раковину.
Игорь невольно вздохнул. По всей видимости, его жизнь в течение ближайшего полугода станет продолжением сегодняшней ночи в вагоне. Только у Надийки будет теперь кого ставить в пример своему мужу.
Нет, не в радужном настроении переступил Игорь порог директорского кабинета.
Игорь полагал, что директор, дав согласие на его приезд, не только собрал о сыне своего своенравного заместителя по научной части все сведения, но подумал и над тем, к чему может привести появление этого стажера. По-видимому, Андрей Петрович Каранда не прочь преподнести профессору Шостенко многозначительный сюрприз. Отец любит показывать окружающим свое превосходство, директора всегда были у него на посылках. Каранде, вероятно, это осточертело, и он решил сделать заявку на самостоятельность.
Но это только предположения, их еще надо проверить. А дипломатом Игорь себя не считал.
О Каранде как о хирурге он кое-что слышал. Но слышанное плохо вязалось с тем, кого он увидел.
Навстречу ему поднялся плотный человек лет сорока, с добродушным и не очень внимательным взглядом из- под кустистых бровей. И пока Игорь сидел у него, Андрей Петрович не вынимал изо рта папиросы. Он не столько
ее курил, сколько посасывал, как трубку. От этого над его головой повисла сизая туча.
Приклеить бы ему длинные, с опущенными кончиками усы, получился бы вылитый колхозный «дядько».
Нового стажера директор встретил с той любезной официальностью, с какой тактичные начальники встречают своих будущих подчиненных и которая этих начальников ни к чему не обязывает.
Пожимая руку новому стажеру, он сказал:
— Я очень рад.
Мельком глянув в поданное ему Игорем командировочное удостоверение, Каранда небрежно бросил его на стол. Задал несколько вопросов о том, что Игорь делал в своей больнице, над чем ему хочется поработать здесь, и выразил надежду, что практика его будет успешной. Слегка поинтересовался, все ли у него в порядке с жильем, чем ему надо помочь. Ни единым словом не обмолвился о Федоре Ипполитовиче, словно то, что перед ним сидит непокорный сын его знаменитого заместителя, не имело никакого значения.
После обмена любезностями директор попыхтел папиросой, повесил перед собой как бы дымовую завесу и тем же равнодушным тоном спросил:
— Почему вам так хотелось попасть именно в наш институт? Насколько я знаю, вам предлагали нечто позаманчивее.
Игорь ответил:
— Да, у меня был выбор: сюда или в Москву. Но я в этом городе родился, закончил здешний мединститут...
Андрей Петрович выдохнул клуб дыма:
— Ясно.
Игорю показалось, что по лицу директора пробежала та лукавая улыбка, которую его небритые предки умели прятать в усах, а ему приходится скрывать папиросным дымом.
— С чего хотите начать? — продолжал директор.
Игорь постучал косточками пальцев по ручке кресла.
Трусоватый рак-отшельник притворился, что ничего не слышит, когда старый друг предложил ему себя в помощники. Ничего, не сейчас, так немного позже Игорь услышит его ответ, А пока что...
— Разрешите на это ответить завтра.
— Пожалуйста! — охотно согласился Андрей Петрович.— Присмотритесь, сориентируйтесь. Я бы вам посоветовал поговорить с Михаилом Карповичем — вы его, должно быть, знаете.— Он черкнул несколько слов на командировке Игоря.— Ну, вот вы и наш... Советую вам уже сегодня побывать на пятиминутке, принять участие в обходе. По понедельникам наш Федор Ипполитович осматривает всех больных... Это введет вас в курс всех наших забот.
Говорил Андрей Петрович так, словно повторял много раз сказанное, но почему-то казалось, что слова его имеют по крайней мере два смысла. Быстрым взмахом руки отогнав дым, директор пристальнее вгляделся в нового стажера.
С пожеланиями начальства надо считаться независимо от интонаций. И Игорь сказал:
— Спасибо. Я так и сделаю.
Голос Каранды совсем утратил официальность:
— А если возникнут недоразумения... или вопросы... или что-нибудь вам покажется странным, прошу сразу же обращаться ко мне.
Игорю оставалось только признательно наклонить голову и встать.
Но в этот миг дверь раскрылась и на пороге появился отец. Точно такой же, каким Игорь видел его три года тому назад. Подтянутый, как и полагается генерал-майору, хоть и медицинской службы, хоть и в запасе. Не человек— монумент. Даже халат поблескивал нержавеющей сталью. Одним словом, то была статуя олимпийца, который ни разу в жизни не споткнулся, который считает ниже своего достоинства глядеть себе под ноги или заметить то, чего он замечать не желает.
Во всяком случае, сын не попал в поле его зрения.
Ничего другого Игорь и не ожидал. Он не надеялся, что эти три года чему-то научили отца. И все-таки словно острое шило вонзилось ему в сердце.
— Извините, Андрей Петрович,— четко выговаривая каждое слово, произнес профессор,— я думал, что вы один.
Директор вышел из-за стола, встал между отцом и„ сыном. Игорь подумал, что сейчас он снова запыхтит папиросой, спрячется от обоих за дымным облаком. Но Каранда вынул изо рта папиросу и выжидательно уставился сначала на своего заместителя, потом на нового
стажера: кому скорее изменит выдержка?' Лишь убедившись, что оба одинаково крепки, обратился к старшему:
— Прошу вас, Федор Ипполитович, заходите.— И прозвучало это так, словно они не видались невесть сколько времени.— Не удивляйтесь — Луганский здравотдел прислал к нам этого молодого хирурга для стажировки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54