Франц растапливает печку сырыми дровами. Оле стоит в дыму и кашляет. Дело вот в чем: надо организовать новое крестьянское содружество.
— А что, «Крестьянской помощи» недостаточно?
Куда там! Все эти ферейны и объединения изнашиваются не хуже насосов. Вот и начинается: то нужна новая стойка, то новый черпак. Поэтому он, Оле, и стал подумывать о крестьянском содружестве нового типа—никто ни на минуту не остается наедине со своей бедой, никто не обивает порогов с просьбами о помощи!
— Это же сущее царствие небесное!—Франц Буммель завтракает: кусочек жевательного табака и полухолодный ячменный кофе.—Ну и какой же взнос надо платить для вступления в это райское содружество?
— Никаких взносов, только вступить со всем своим добром, с женой и детьми и с открытым сердцем. На завтрак каждый день молоко. И хлеб с колбасой.
Франц готов поверить обещаниям ангела Оле, только вот можно ли будет в его царствии небесном играть в скат да барышничать помаленьку? В конце-то концов там ведь все равно глаза замутят и заставят молиться какому-нибудь пророку, политическому, конечно. Нет, без лошадей и карт жизнь для Франца все равно что пустыня.
Оле многозначительно заявляет:
— Там чего хочешь, то и дозволено.— По правде говоря, он еще не успел подумать о значении карточной игры и любви к лошадям для своего нового крестьянского содружества.
Борзая скребется у двери.
— Входи, делегат собачьего рая!
Собака кладет на пол убитого зайца. Франц на нее не нахвалится.
— Вот, пожалуйста, и мясо к обеду, жаль только, что жир по полям не бегает.
Оле жертвует Францу две марки на маргарин. Франц подбрасывает монетку высоко в воздух. Исчезла! Этот фокус называется «поповский мешок». Впрочем, Оле это становится ясно и без комментария. Франц неутомимо изобретателен, стоит ему только учуять деньги.
— Может, перекинемся в картишки, а?
У Оле нет ни малейшей охоты играть в карты. Лучше он подарит Францу три марки. Теперь уж Франц не может остаться в стороне от нового крестьянского содружества. Задаток получен. Дело будет. На манер барышников они ударяют по рукам, скрепляя сделку.
— Вступил я, вступил со всеми потрохами,— говорит Франц.
Оле облегченно вздыхает и, закашлявшись, уходит: довольный собою пророк, пусть слегка сгорбленный, но зато преуспевший.
Буммель свежует зайца. В молодые годы ему довелось прочитать в Библии: ангелы в крестьянском платье бродят среди людей. Может, и здесь происходит нечто подобное? Есть же такое речение: «Не прогляди ангела в платье брата твоего». Очень подходящее.
В Аннгрет все бушует от ревности. Она то ждет вести от Рамша, то мучит себя упреками. Какая неосмотрительность! Разрезала покрышку на колесе Юлиановои машины и, можно сказать, собственными руками устроила ему ночь с этой не по-здешнему чернявой бабенкой.
Аннгрет решает поехать в лесничество. Слушайте, вы, новый лесничий, произошло то-то и то-то, и не воображайте, пожалуйста, что ваша черная кошка чиста как ангел. С ангелами и рядом не сидела! Но на этот раз Аннгрет не пришлось ехать в лесничество. Мампе Горемыка приносит ей письмо от лесопильщика.
— Благодарю!
Мампе Горемыка стоит у дверей и ждет.
— Спасибо, большое спасибо!
Мампе Горемыка шаркает дырявыми резиновыми сапогами по голубому велюровому ковру.
— Вот написали мы это письмо, а у тебя, видно, и глотка водочки не припасено для человека, которого мучит жажда?
Аннгрет растерялась. Ищет в буфете хоть остатков тминной или мятной настойки. Ничего. Мампе Горемыка ухмыляется.
— Мужчина без жены—еще куда ни шло. Женщина без мужа — это уж из рук вон. Даже водки в доме нет. Ледниковый период.
Аннгрет достает пятимарковую бумажку. Мампе, теперь уже удовлетворенно, топочет по ковру.
— Пусть будет тебе радость от этого письма!
Аннгрет вскрывает конверт:, слова на лиловатой шелковой бумаге, комплименты, извинения, изящные обороты речи. «...Прошу тебя, пойми причину того, что я не сразу подошел к тебе там, в ресторане. Умный делец не станет дразнить своих врагов и конкурентов... Но теперь твое письмо — в моих руках, и я, нижеподписавшийся, жду тебя...»
Прямая и неприступная идет Аннгрет в сумерках по деревенской улице. Даже вечерний ветер не чувствует себя в силах растрепать ее белокурые волосы. Только одна Аннгрет знает, что ее ледяная гордость слегка подтаивает на ходу.
Перед домом лесопильщика Аннгрет встречает машинистку, работающую у Юлиана, та в испуге и удивлении пялится на грешную фрау Аннгрет.
Рамш с гиацинтом в руках любезно и приветливо встречает Аннгрет. Он ведет ее в комнату с желтыми розами. Там пахнет сливянкой и резедой. Противный возбуждающий запах.
— Рамш перебрасывает гиацинт из руки в руку.— Ваш покорный слуга! — Он целует Аннгрет, пылкий, как в молодые годы. Теперь она узнает в нем прежнего Юлиана. Горячая волна захлестывает ее. Она не обманулась. Вот он, рядом с ней, он не сводит глаз с ее губ, страстный и сумасбродный, а посветлевшие волосы в его бородке — это же всего-навсего бледный отблеск зимнего закатного солнца.
Рамш тоже сам не свой, до такой степени захватили его молодые чувства. Все, что он говорит, все, что делает с Аннгрет и собирается сделать, исполнено честнейших намерений. Сегодня великий день!
Но великий день длится недолго. Ревность вспугивает Аннгрет, как козленок пригревшуюся на солнце птичью стайку. Слезы вдруг выступают у нее на глазах. Эта черноволосая бабенка! Чем, спрашивается, они занимались всю ночь напролет?
— Ничего между нами не было. Любовной интрижкой и не пахло. Это называется деловые издержки, не облагаемые налогом, и так далее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121