Эта женщина — его мать.
Санитар заколебался, еще раз бегло осмотрел пассажиров, потом сказал:
— Ладно. Проезжайте.
Они въехали во двор, остановились возле подъезда. Когда они вылезли из машины, Азиз, собравшись с духом, сказал:
— Матушка, прежде чем вы войдете туда, я должен вам сказать...
Она посмотрела на него с мольбой.
— Врачи сделали все, что могли. Но ранения были очень серьезны... Очень.
Губы ее беззвучно задвигались, словно она потеряла голос.
— Что? Что вы имеете в виду?
— Асад... Асада нет. Он услышал ее шепот:
— Асада нет... — Она всхлипнула. — Сыночек мой... О боже... Ее рука дернулась, нашаривая в воздухе опору. Надия
кинулась к ней и подставила свое плечо под ее руку.
— Я хочу видеть его. Это неправда. Это невозможно. Он не мертв. Мой сынок не умер. Я хочу посмотреть на него. Отведите меня.
Азиз взял ее под руку с другой стороны. Его ладонь наткнулась на пальцы Надии. Они были холодными как лед. Они медленно вошли в дверь невысокого строения. Там человек в белом халате преградил им путь.
— Вы куда?
— Эта женщина — мать того студента, который скончался. Она хочет увидеть его.
Они вошли в холодную комнату с голыми стенами, длинными белыми ваннами и рядами кранов. Посредине на мраморном столе с железными ножками лежало тело, накрытое белой простыней. Азиз увидел две босые ступни, торчащие над краем стола. Он приподнял край простыни. Мать некоторое время вглядывалась в лицо Асада, потом опустила голову и заплакала.
Никогда он не слышал, чтобы так плакали...
Машина везла их по темным улицам обратно, к ее дому. Все четверо молчали. Лишь когда остановились у подъезда, Надия спросила:
— У вас есть родственники?
— Не здесь. Мы их оставили в Ливане.
— Так вы совсем одна?
— Да, совсем одна. Я теперь совсем одна.
— Я останусь с вами до утра.
Несчастная женщина ничего не ответила, словно ей теперь все было безразлично. Азиз заговорил:
— Не знаю, матушка, что и сказать вам... Помните, мы всегда будем с вами.
Он взял ее за руку, наклонился и поцеловал в лоб, потом повернулся к Нации:
— Так вы останетесь здесь? -Да.
— Ну, я тогда поеду. Надо еще сделать кое-какие дела. Завтра похороны... Здесь в квартире есть телефон. Я позвоню вам откуда-нибудь. Ночевать буду не дома. Может, вашим родителям что-нибудь передать?
— Мустафа об этом позаботится, — сказала Надия. Она протянула Азизу руку и добавила: — Счастливо вам. До встречи. — Обратилась к шоферу, попросила: — Мустафа, загляни, пожалуйста, домой, успокой родителей.
Мустафа слегка поклонился матери Асада и Нации, вернулся к машине, сел за руль. Азиз подожцал, пока они скрылись в подъезце цома, и сел ряцом с Мустафой.
— Куца? — спросил Мустафа.
— На площадь Атаба.
Машина помчалась по пустынному Каиру к началу улицы Фарука и цалыие, к площади Атаба. Оба молчали, погруженные в свои мысли. Когда добрались цо места, Азиз попросил:
— Пожалуйста, возле почты. — Потом добавил: — Мы не прецставились цруг цругу. Я — Азиз, стуцент последнего курса медицинского факультета.
— А я — Мустафа, двоюродный брат Нации, стуцент юридического.
— Спасибо тебе большое за все. Я нацеюсь, мы еще увидимся.
— Не за что. Счастливо тебе.
Азиз пожал ему руку, вылез из машины, захлопнул за собой дверцу. Потом пошел по тротуару, постепенно ускоряя шаг. Жизненная энергия возвращалась к нему. Пройдя по улице Абцель Азиза, он свернул на улицу Саха, пересек ее напротив редакции газеты "Аль-Ахрам" и вошел через главный вхоц.
Через некоторое время он вышел в ту же цверь, сбежал по лестнице на улицу, сел в первое попавшееся такси и поехал в направлении Медицинской ассоциации. Там он отпустил такси, подошел к небольшому магазину с вывеской: "Похоронное обслуживание в любое время дня и ночи". Разговор с высоким тощим человеком, напоминавшим высохшее дерево, занял около десяти минут. После короткого спора с выразительной жестикуляцией они ударили по рукам.
В тот вечер Сидки-паша арестовал большое число членов Национального комитета рабочих и студентов. Азиз решил не заходить ни к кому из товарищей, пока не выяснит толком, что же в действительности произошло. К двум часам ночи ему удалось добыть полный список арестованных. Пришлось немало покрутиться по городу в поисках информации. В редакции "Аль-Ахрам" он передал список одному из друзей.
Шагая по ночным улицам, он впервые за целый день по-настоящему пришел в себя, осознал, что живет и двигается. Глубока, всей грудью вдохнул прохладный влажный воздух и вдруг вспомнил, что не позвонил Надии. Он тотчас заторопился к центральной телефонной станции, находившейся на площади Атаба. Оператор спал глубоким сном, положив голову на руки. С трудом удалось его разбудить. Он щурил покрасневшие глаза, с недовольством и одновременно с любопытством разглядывал Азиза, бормотал что-то насчет некоторых господ, которые проводят ночи на улицах. Азиз вручил ему монетку в один пиастр, и оператор, порывшись в выдвижном ящике, протянул ему медный жетон. Азиз зашел в кабину и застывшими от холода пальцами набрал номер 7-37-51. В трубке три раза прогудело, прежде чем на другом конце тихий женский голос сказал:
-Алло.
— Это Азиз, — отозвался он.
— Азиз, это Надия. Ну как вы там? Где вы сейчас? — Он уловил в ее голосе оттенок беспокойства.
— Я звоню с Атабы. Все в порядке. А вы как?
— Я тут сижу с тех пор, как вы ушли. Приготовила ей кофе с корицей. Она попила и ушла к себе в комнату. Я как раз собиралась зайти к ней, когда зазвонил телефон.
— Ну а она как?
— В шоке. Кажется, не осознает, что произошло.
— Не оставляйте ее. Будьте с ней рядом, а я утром подъеду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128