Помню, как на мгновение скрестились наши взгляды и я первым отвел глаза, не выдержал. Не по себе мне стало, когда я заглянул в эти спокойно-отрешенные глаза, которые будто говорили: "Перед вами человек, покончивший все счеты с жизнью. И с совестью. И даже с богом. Делайте со мной что хотите".
Этот взгляд преследовал меня потом целый день и не дал мне спать всю ночь. Вот тут-то и начались мои сомнения. А что, если я участвую в осуждении невиновного? Так ли уж несомненно, что он убил Рут Харрисон, а не она сама наложила на себя руки? И чем объяснить, что против него так откровенно настроено ведомство общественной безопасности? Просто землю роют, чтобы его засудить. Каких только свидетелей не раскапывают! Но при этом сначала обязательно привезут их к себе в министерство, хорошенько там с ними поработают и только потом передают следствию. Неспроста все это. Сперва я, правда, объяснял это тем, что убитая — американская подданная. Кто знает, может властям в США не безразлично, при каких обстоятельствах она погибла. Тем более что птица она, судя по всему, не простая, может, даже и с ЦРУ была связана. Впрочем, кем бы она ни была, меня это не касается. Все равно никакого влияния на ход следствия это оказать не может.
Я с головой ушел в дело Халиля Мансура, допрашивал его часами, копался, искал хоть какую-нибудь зацепку — ничего! Отвечает просто, без выкрутасов и хитростей, с полной откровенностью. Рассказывает все, до мельчайших подробностей, — как познакомился с Рут Харрисон, как они полюбили друг друга, как ездили вместе в Париж, где он нанялся на работу в фирму ее мужа... И про то, как складывались у него дела на прежней работе и как уволили его после забастовки, а он вернулся туда снова благодаря вмешательству влиятельной особы. И так это гладко, без запинки рассказывает, что поначалу я подумал: лжет. Продумал все хорошенько, обкатал в уме, а теперь выдает за экспромт. Но потом понял: нет, невозможно выстроить в уме такой стройный, логически безупречный рассказ, в котором буквально ни сучка ни задоринки. Это не выдумка, это истина. Я просиживал с ним до поздней ночи, истязал его бесконечными вопросами, давил на него, пытался подловить и так и эдак — все было напрасно. Ни разу он не споткнулся, не замешкался с ответом, ни разу не сорвался, не вышел из себя. К концу такого вот допроса я чувствовал себя как выжатый лимон, а ему хоть бы что. Еще, бывало, спросит: "Не хотите ли узнать чего-нибудь еще?", как будто это не я, а он меня допрашивает! Какая-то нечеловеческая выдержка. Откуда она у него? От природы или потому, что он уже испытал все это в прошлом? А потом понял — ни то и ни другое. Просто человек дошел, что называется, до точки, и никакие муки, физические или душевные, ему теперь не страшны. Тот, кто изведал истинное отчаяние и скорбь, вряд ли станет горевать о жизни с ее никчемной суетой.
Да, он полюбил эту женщину, а она его. Вечером, накануне ее смерти, у них было объяснение, решили расстаться. Последнюю ночь провели вместе. Утром он проснулся первым, уложил чемодан, поставил в гостиной. В ожидании когда она встанет, позавтракал. Внезапно услышал приглушенный звук выстрела, кинулся в спальню. На кровати увидел ее, в правой руке пистолет, из маленького отверстия над ухом струится кровь. Тронул ее за руку — пульса нет. Обернулся, заметил в дверях Джафара, слугу. Крикнул ему, чтобы вызвал полицию и "скорую помощь". Приехали, забрали обоих. Его посадили в "Цитадель", а что с Джафаром — не знает, не слышал о нем с того самого утра. Спрашиваю, не могло ли их решение расстаться стать причиной ее самоубийства. "Отчего же, могло — в числе других причин". — "Каких именно?" — "Это вы поймете потом". И добавляет при этом, что в момент ареста у него в кармане были две магнитофонные кассеты. Во время обыска там же, в квартире, их у него изъяли. "Это серьезные вещественные доказательства. Убедительно прошу вас разыскать их и приобщить к делу... Джафар? Да, пожалуй, он может подтвердить, что все сказанное мною здесь правда". — "А вам не кажется странным, что, уже решив расстаться, вы проводите ночь вместе?" — "Странным? Почему? Мы же любили друг друга. Боязнь одиночества... Нет, по-моему, это было вполне естественно".
Мне это, правда, естественным не показалось. И вообще, многое из того, о чем он рассказывал, меня не убедило. Странный он все-таки тип, в жизни не встречал таких. И, хоть убейте, не могу понять, что так тянуло к нему женщин? Только в деле об убийстве фигурируют трое, а сколько других, о которых мы не знаем? И что они в нем нашли? Невзрачный с виду, среднего роста, тощий, в очках. Так нет, липнут, к тому же одна краше другой. Может, извращенец? А что, вполне вероятно. Женщины на таких падки, в особенности иностранки. Недаром он мне сразу как-то не показался: и спокойствие какое-то странное, и глядит как-то не так... Нет, нет, таким не место в нашем обществе, от них всего ждать можно... Кстати, не забыть бы про кассеты. В этих, говорит, кассетах прямое доказательство моей невиновности... И про Джафара не забыть, взять у него показания. Прямо сейчас этим и займемся. Кассеты должны быть в Управлении общественной безопасности — если они, конечно, существуют вообще. Хотя, с другой стороны, зачем ему врать? Если их нет в природе, никакие ссылки на них ему не помогут.
...Половина десятого, скоро идти. Ох, как не хочется. А ведь когда все это начиналось, летел на работу как на крыльях. Сколько было надежд, думал прославлюсь, войду в историю, люди будут узнавать меня на улице: смотрите, вон идет прокурор, который вел знаменитое дело об убийстве американки Рут Харрисон, помните? До поздней ночи просиживал над материалами следствия, анализировал, сопоставлял, перечитывал протоколы дознания, пытался докопаться до истины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50