..
— Ну, что злословят, так это понятно: тебя уволили, а ты всем назло вернулся, да еще по приказу сильных заступников. Брось, не обращай внимания. Будь выше этого...
— Но пойми, меня это выводит из состояния равновесия. И потом, я еще не все тебе сказал: главное, большинство из них считает, что я агент отдела безопасности, "стукач". Ну, короче, шпион я, понимаешь?
Она вдруг побелела, и я почувствовал, как она опять ускользает в свой загадочный мир, будто торопится спрятаться там, укрыться от моих слов, которые почему-то привели ее в ужас. Невидящий взгляд, обращенный куда-то внутрь себя... Одно мгновение — и рядом сидит чужое, незнакомое мне существо. Что за чертовщина!
— А ты уверен, что тебе не мерещится? Может, ты просто излишне мнителен?
— Да ты что? Со всех сторон только это и слышу! Хороша мнительность — что ни день, то новые слухи, будто специально подливают масла в огонь. Кого ни встречу, в глазах один вопрос: а правда, что вы...? То болтают, будто у меня родственник — влиятельное лицо в министерстве безопасности, то будто я сам давно уже состою у них на службе и в прошлый раз тоже "заложил" своих товарищей, потому и вышел из тюрьмы раньше срока... И что направили меня сюда на работу тоже оттого, что согласился "стучать"... Говорю тебе, это продуманная кампания! Кому-то наверху я стал поперек горла, вот и натравили на меня отдел безопасности. Это их работа, по почерку видно... А ты — мерещится!
А у нее, оказывается, есть морщины, почему-то раньше я никогда их не замечал. Она ободряюще жмет мне плечо — мол, держись, парень, не раскисай!—но на лице ее нет привычной уверенности.
— Ты извини меня, Рут, я не хотел... Но ты ведь сама затеяла этот разговор, а я — я не стал тебе врать... Я огорчил тебя? Ну прости, прости... Я же не думал, что ты примешь это так близко к сердцу... — Я притянул ее к себе, и она, как обиженный ребенок, доверчиво уткнулась носом мне в плечо.
— Пустяки, не обращай внимания... Есть вещи, о которых невозможно говорить спокойно. Но я сейчас не об этом. Как я понимаю, оставаться на этой работе ты больше не можешь. Значит, будем подыскивать тебе новую. Только теперь уж давай без эмоций. Хватит с нас скоропалительных решений... Впрочем, одна идея у меня уже есть.
— Какая?
— Не пойму, хоть убей, почему для тебя свет клином сошелся на работе в египетских учреждениях? Ты же так никогда не развяжешься со своим прошлым, вечно будешь таскать этот хвост за собой. Но это же глупо, особенно теперь! Ты погляди, в стране столько иностранных компаний. Уж тут-то в моих силах подобрать тебе работу действительно по душе.
Работать у иностранцев? Мда... Но, с другой стороны, хочу я того или нет, они реальность, и с каждым днем их становится здесь все больше и больше. А мне нужна работа, нужны деньги. И я хочу ездить, путешествовать, хочу увидеть мир. Кто, как не Запад, с его возможностями даст мне это? Египет? Да здесь я просижу взаперти до конца своих дней и буду вечно чувствовать себя как мышь в мышеловке. Может, в самом деле права Рут? Почему бы не подрядиться к иностранцам?
— И что же конкретно ты предлагаешь?
— Ну, например, ты мог бы работать у моего мужа... Он связан с крупными компаниями по экспорту лекарственных препаратов. Практически это твоя область.
По-моему, она спятила. Работать у ее мужа, мне?!
— Рут, подумай, что ты говоришь. Мне работать у твоего мужа? Мне?!
Она еще и смеется!
— А что? Ах да, я совсем забыла, с кем имею дело. О, этот Восток! Скажи, пожалуйста, а что в этом предосудительного?
— При чем здесь Восток! Я просто не понимаю: как при наших с тобой отношениях я смогу работать у твоего мужа?
— А что тебя конкретно не устраивает? Работа или отношения?
. Вот ведь куда гнет, чертовка! Я чувствую себя в дураках.
— Все зависит от того, как на это посмотреть. Если ты считаешь наши отношения ошибкой, то никакая работа не убедит тебя в обратном.
— Да, но мне же придется иметь с ним дело, общаться с ним! Как я смогу глядеть ему в глаза, когда я сплю с его женой!
— А если я тебе скажу, что он ничего не имеет против?
— Рут, ты в своем уме? Или ты надо мной просто издеваешься? Уж не хочешь ли ты сказать, что он во все посвящен и наши с тобой отношения для него не секрет?
Неслыханный цинизм! И как только я раньше в ней этого не замечал! Но всему есть предел, с меня довольно... Я уже открыл было рот, чтобы высказать ей все это, как вдруг замер на полуслове. Что такое? Ее будто подменили: лицо напряглось, застыло, недавняя улыбка сменилась гримасой отвращения.
— Испугался за свою дражайшую особу? — Она недобро усмехнулась. — Успокойся, ничего я ему не говорила. Просто много лет тому назад мы с ним условились... Не знаю, как тебе это объяснить, все равно ты не поймешь... В общем, хоть мы и состоим с ним в браке, у каждого из нас своя личная жизнь. Каждый живет, как ему заблагорассудится, делает, что хочет, и не вмешивается в дела другого. Вот и все.
— Тогда почему вы не разведетесь?
— Это долгая история. Когда-нибудь я тебе все объясню. Только не сейчас...
Что же это получается? Он ее официальный муж и, судя по всему, таковым и останется, а я? Мне, стало быть, отводится роль мальчика для удовольствий, так, что ли? Какая мерзость. Вот оно, прогнившее западное общество с его подлой моралью. Да, но а ты-то сам чем лучше? Прошлое свое растоптал, Амину предал, сына бросил. Очертя голову бросился в объятия какой-то американки. А ты уверен, что она и тебя не водит за нос?
— Засомневался? Не спорь, я же вижу. Да, невеселая она, наша женская доля, вечно нас в чем-то подозревают... А ты подумал, каково было мне, когда ты жил с Аминой? Но ведь я тебе, между прочим, ни слова не сказала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50